– И что, сухой закон у вас был?
– Сухой не сухой, а дисциплина была у нас…
1919. Ст. Подгорная
Рудольф очнулся от паровозного гудка. Тени на стене купе сдвинулись и стали удлиняться, и от этого все позеленело. Его затошнило, и он потянулся к окну: наскрести намерзшего от дыхания на стекле инея. Потер виски. Голова болела нещадно. Где он? Непонимающе обвел глазами купе, от взрыва боли в висках пришлось откинуться назад. Сердце стучало часто, язык пересох. На верхней полке кто-то лежал: оттуда свешивалась безвольно расслабленная рука, доносился храп. А в ногах у Рудольфа кто-то сидел. Кто-то знакомый. Рудольф присмотрелся, не веря глазам, сердце подпрыгнуло. Конон! Друг, хитро улыбаясь, подсел чуть ближе, но руки не подал.
– Ты молодец, Рудя. Нашел их наконец. Теперь осталось найти девчонок!
– А ты все такой же! – Рудольф улыбнулся, стараясь не шевелить головой. – Только о них и думаешь.
– Ты теперь главное держись за отряд. – Конон смотрел с прищуром, как смотрел когда-то давно, в Риге. Еще до Парижа. И улыбался. – И все тогда будет хорошо.
– А ты? Давай с нами! – Рудольф попытался было подняться, но друг остановил его движением ладони.
– Нельзя мне, Рудя. Так надо. Ничего. Мы еще полетаем с тобой, вот увидишь. Ты поспи пока…
Рудольф, чувствуя, как на него темной волной накатывает желание спать, зевнул, а когда открыл глаза, понял, что полка его пуста. Конона в купе не было. Тогда он прикрыл глаза и провалился в тяжелый сон, но скоро опять проснулся от головной боли. Снова соскреб немного снега и потер им виски. Полегчало. Где же он все-таки находится и как сюда попал?.. И куда подевался Конон? Был он тут или пригрезился?
Рудольфа подташнивало, при любом движении голова взрывалась болью. Как он мог так набраться? Где? С кем?! Как он тут оказался? В купе было довольно темно, но свет станционных огней, отражавшийся от облаков и снега, проникая через покрытое изморозью окно, все же давал возможность что-то видеть. Посмотрел на свои сапоги – портянки аккуратно уложены. Значит, раздевался сам. И куртка, натянутая до носа, его. Ну, дела…
Постепенно он стал вспоминать какие-то несвязные детали. Как положил на полку свой чемоданчик – вот он, стоит в ногах. Как возвращался уже поздно вечером из соседнего купе, внимательно читая номера. Как стоял перед дверью, покачиваясь и уставясь на цифру семь, а когда его спросил сосед, чего он тут стоит, Рудольф ответил…. Что-то такое он ответил… Тут в памяти был провал. А соседа зовут Миша, и Миша этот младший механик…