Я рассмеялась:
– Ах ты, мурлыка!
– Мурлыка? – переспросил новый хозяин гепьерда. – А что, давай так и назовём.
И стала наша находка Мурлыкой…
Я снова ласково погладила Мурлыку по крепкому загривку:
– Удивительно, что он меня вспомнил. Через столько-то лет.
– Он очень скучал по тебе, когда ты пропала. Ты ж для него второй мамой стала.
– Это да… – я снова погрузилась в воспоминания.
…Мурлыка рос очень быстро. Так быстро, что уже через полгода был мне по пояс, а, встав на задние лапы и положив передние мне на плечи, запросто вылизывал мою макушку. Хотя от этого выражения любви и преданности я всегда старалась увернуться. Он давно перестал пить молоко и перешёл на мясной рацион. Впрочем, этот обжорка не брезговал и кашами, пирогами, да и вообще обладал удивительной всеядностью. Но Стэнн никогда не перекармливал его, строго следил за его питанием и всегда ругал меня, когда я, не выдержав просящего взгляда чёрных раскосых глаз, пыталась подсунуть Мурлыке добавочный кусочек.
– Ты хочешь раскормить его до размеров свиньи и потом продать на мясо? – строго вопрошал он, в очередной раз делая мне выговор. – Это – дикий зверь. Он должен быть сильным, гибким и выносливым. А ты его балуешь.
– Ну, какой же он дикий? – жалобно ныла я. – Он живёт в твоём доме, ты его кормишь. Кличка у него смешная. Вполне домашнее животное.
– Жизнь длинная, мало ли как повернётся, – туманно объяснял Стэнн и грозил Мурлыке пальцем: – Ты опять к мамке подлизываешься? Знаешь, что она тебе отказать не может!
Мурлыка, обиженно мявкнув, уходил спать на свою лежанку, а я обзывала друга тираном и деспотом, впрочем, в глубине души виновато понимая, что в данном случае прав он, а не я.
Когда Мурлыка достаточно окреп, Стэнн решил, что из него получится великолепное средство передвижения – намного быстрее велосипеда, и педали крутить не надо. Обычная сбруя, которой пользовались, седлая местную разновидность лошади, для гепьерда не подходила, поэтому юный изобретатель разработал свою упряжь, держащуюся на Мурлыке, по-моему, только с помощью колдовства, но зато совершенно ему не мешающую и при этом позволяющую всаднику уверенно сидеть на гибкой спине широко скачущего зверя. И с той поры велосипед был забыт навеки. Сперва он валялся в углу комнаты, а потом Стэнн подарил его своему младшему брату, и Айтуба, благодаря этому, наконец-то смог подружиться с соседской девочкой, на которую давно поглядывал, не решаясь подойти. Но с таким чудом техники задача решилась вмиг: «Хочешь, прокачу?»