– Он же злодей, Вольдеморт этот. Это хорошо, когда дети не любят злодеев и защищают героев, да?
Наверное, парня правда уронили в детстве.
Том уверяет, что родился 29 февраля.
– В ночь с 29-го на 1 марта, – продолжает он таким голосом, будто страшилку рассказывает.
– По статистике, ночью обычно рождаются девчонки, – сам не знаю, какой чёрт меня за язык дёрнул. Вычитал где-то этот дурацкий факт.
– Выходит, что мне сейчас пять лет.
– Так ты несовершеннолетний, – возмущается Майк. – Давай обратно пиво.
Том победно выставляет указательный палец вверх.
– Вот для таких случаев я специально подкупил нужных людей, чтобы мне в правах прописали 1 марта датой рождения. Но я всё равно праздную 29 февраля. Так что технически я тут самый старший, – дразнится он.
– Я думал, вы с Ральфом ровесники, – невинно предполагаю я.
– Он на год младше.
– Ага…
Порой у меня слишком хорошо с математикой.
Наверное, Трой тоже что-то подозревает, потому что вид у него задумчивый и на стенки от радости он прыгать не спешит. И прежде чем начнёт, я сам осторожно завожу разговор.
– Ты уверен, что Том не выдумывает?
По его лицу пробегает тень раздражения. Конечно, Трой всегда защищает Тома.
– Зачем ему выдумывать?
– Не знаю, он вечно вешает лапшу на уши.
Трой фыркает, разворачивается резко, так что чёлка падает на глаза.
– Вот зачем ты так на него, Сай? Зачем ты вечно на него злишься?
– Я не злюсь, я констатирую факт.
– У тебя нет доказательств.
Я подозреваю, что развенчивать небылицы Тома перед Троем – это всё равно что сказать ребёнку, что Санты не существует. Но он сам просит факты, а у меня есть хотя бы один.
– Взять хотя бы день рождения. Если он на год старше Ральфа, он не мог родиться 29 февраля. Это был не високосный год.
Иногда у меня слишком хорошо с математикой.
– С чего ты взял, что старше?
– Он сам сказал.
– Ну, может, он забыл, сколько Ральфу лет?
Иногда у меня слишком хорошо с математикой и не очень хорошо с логикой. Приходится признать поражение:
– Ну, может.
Трой не смотрит на меня. Скрестил руки на груди, застыл посреди кухни – напряжённый, хмурый. Вроде и не сердится на меня больше, но чёрт знает, что у него в голове. Я нутром чую, как его тянет закурить, но нельзя, он же божился, что прошлый раз – последний.
– Ладно, предположим, что это правда, – возвращаюсь я к самому началу. – Допустим, некая компания правда готова подписать с нами контракт. Тогда что? Ура?