***
– Какого хрена ты здесь делаешь? – это был первый вопрос, что задала мне Полина, когда открыла опухшие, от излишних возлияний глаза.
В её голосе слышалось столько раздражения, столько досады, что в сердце нехорошо кольнуло. Чёрт! А ведь ей плевать, глубоко плевать на то, где я находилась все это время, что со мной произошло. Вспоминала ли сестра обо мне хоть иногда? Искала ли?
–Почему ты в таком виде и в такой компании, Полина? – вырвалось у меня как-то случайно. Причём, вырвалось весьма обвинительно, что и оказалось моей ошибкой. Ещё одной в чреде тех, что я допускала в общении с сестрой.
– По кочану, – осклабилась Полька, приподнимаясь на локтях.
В заплывших, покрасневших глазах сестры плескалась ненависть. Вот тебе и радостная встреча! Вот и воссоединение после долгой разлуки.
– Какого хрена ты припёрлась, – дохнула Полинка мне в лицо своим перегаром, и тут же хрипло и зло расхохоталась. – Не нравится? Пахнет плохо? Ну, извини, не готовилась я к твоему визиту.
– Полина, я задала вопрос, кажется.
Рассудок вопил о том, что я не в той ситуации, чтобы отчитывать сестру, да и как-то жалко всё это смотрится со стороны, если честно. Обвиняю, требую, преследую, хочу вернуть под своё душное заботливое крылышко, несмотря на то, что девице уже восемнадцать, и решать, как жить, с кем пить, ей и только ей. Ей богу, не сестра, а маньячка какая-то. Однако, злость на равнодушие единственного родного человека, ощущение собственной ненужности, обида, захлёстывали, накрывали с головой, подобно бушующим морским волнам, и меня несло.
– Ты когда последний раз была в училище? Кто эти люди? Немедленно собирайся и мы уходим.
Твою ж мать! Куда уходим-то? Что я могу ей предложить? Что я несу вообще?
Руки тряслись, в уголках глаз закипали слёзы, горло перехватило жёсткой рукой, и воздух с трудом проходил в лёгкие.
Я одна, никто меня не ждал. От отчаяния хотелось взвыть, однако, я всё же, каким-то чудом, держалась.
– Уходишь ты, – отчеканила Полина, решительно вставая с пола, для пущей убедительности указывая на дверь. – Вон из моего дома! Из нашего с Тимофеем дома. Да, милая сестрица, я вышла замуж и счастлива, и не позволю это счастье разрушить ни тебе, ни кому-то ещё.
– Вот это ты называешь счастьем? – указала на человеческие тела, начинающие шевелиться, протирать пьяные глаза и прислушиваться к нашему разговору. – Счастье валяться на полу в компании пьяниц, среди пустых бутылок и грязной посуды? Счастье быть необразованной дурой? Счастье со временем спиться?