– Чудесная вещь и очень искусно сделанная, – сказал Теодор, протягивая бокал ближайшему лакею. Тот поспешно его наполнил. – Я утверждаю, что на торговле подобными вещами можно сделать состояние.
Мариетте хотелось понять, почему отец изменил свое мнение: то ли он просто проявляет благодушие, выпив перед обедом с Дроссельмейером, то ли она что-то здесь упускает?
Она рассматривала часы. Это была изящная, но простая конструкция из черного ореха, единственным ее украшением служила гирлянда роз, вырезанная из дерева.
– Если позволите… – Дроссельмейер протянул руку из-за ее спины, – необходимо повернуть стрелки. – Он вращал их по циферблату до тех пор, пока они не показали четыре часа, потом отступил назад и стал ждать, сцепив руки за спиной. На часах распахнулись две потайные дверцы, из них вышел игрушечный солдатик. Его маленькие ручки и ножки приводил в движение механизм, и все увидели, как он отдал честь, щелкнул каблуками, а потом промаршировал обратно и исчез внутри часов.
Мариетта улыбнулась:
– Какое замечательное изобретение. – Она провела рукой по поверхности часов, чтобы нащупать границы дверей, но дерево было гладким и ровным.
– А вы покажите ей, что происходит в полночь, – попросил Фредерик, присаживаясь на край ближайшей кушетки, чтобы еще раз это увидеть.
– И что же происходит в полночь? Теперь я просто должна это узнать. – Мариетта взглянула на Дроссельмейера как раз вовремя, чтобы увидеть его улыбку. Она не могла не заметить, как Ида, стоящая у противоположной стены рядом с мужем, что-то тихо шепчет Теодору.
– Только самые волшебные события происходят в полночь. Когда смертные спят спокойно в своих постелях, именно тогда духи и гоблины выбираются наружу, а воздух искрит от могучей магии. – Он придвинул стрелки к колдовскому часу.
Мариетта задрожала. За окном побледневшая луна выплыла на небо и время от времени смотрела на них белым, как молоко, взглядом сквозь клочья облаков. Заухал филин, ветка постучала в окно, а свечи сияли, как упавшие звезды. В ее сердце возникло нечто похожее на сладкое предчувствие. Когда часы пробили полночь, открылся ряд крохотных люков, и стали видны двенадцать маленьких фей, окруженных облаками лилового тюля и серебряными блестками. Они летали вверх и вниз на механических стеблях роз, но исчезли таким же чудесным образом, каким появились, и не оставили после себя ни искорки.