Джейн ждет моего ответа, и потому я отвечаю:
– У меня свои методы.
– Это было очень давно. Я говорю так не ради оправдания. И моя роль во всем этом была незначительной, что тоже не является оправданием. Но не проходит дня, чтобы я не вспоминала тот жуткий вечер.
Я притворно зеваю. Она усмехается:
– О’кей. Возможно, я заслуживаю это. Может, мои слова звучат немного лицемерно.
– Самую малость, – отвечаю я.
Она снимает перчатки, тщательно моет руки и вытирает полотенцем. Потом кивком головы указывает на дорожку в зарослях, предлагая пройти туда.
– Вин, зачем вы приехали?
– Расскажите о том дне, когда Рай Стросс утонул в озере Мичиган, – вместо ответа прошу я.
Она идет, опуская голову все ниже. Руки у нее засунуты в задние карманы, не знаю зачем. Но мне это почему-то нравится.
– Рай не утонул, – говорит она.
– Однако полиции вы сказали, что утонул?
– Да.
– Значит, вы солгали?
– Да.
Мы углубляемся в заросли.
– Мне думается, Рай сумел выплыть. – (Я не отвечаю.) – Он жив или мертв?
И вновь я оставляю ее вопрос без ответа.
– Когда вы в последний раз видели Рая Стросса?
– Вы ведь не агент ФБР?
– Нет.
– Но та история вас очень интересует.
– Миссис Дорчестер! – говорю я и останавливаюсь.
– Зовите меня Лейк. – У нее впечатляющая улыбка, которая мне нравится. В этой женщине есть спокойная сила. – Почему бы и нет? – добавляет она.
– Почему бы и нет, – повторяю я. – Лейк, мои дела вас не касаются. Мне нужно, чтобы вы сосредоточились. Ответьте на мои вопросы, и я исчезну из вашей жизни. Это понятно?
– А в вас что-то есть.
– Да. Так когда вы последний раз видели Рая Стросса?
– Более сорока лет назад.
– Значит, это было…
– За три недели до того, как я сдалась властям.
– И с тех пор у вас с ним не было никаких контактов?
– Никаких.
– Есть какие-нибудь догадки насчет мест его обитания?
Ее голос становится мягче.
– Никаких, – повторяет она и спрашивает: – Рай жив?
– Где вы видели его в последний раз? – Я игнорирую и этот ее вопрос.
– Не понимаю, почему сейчас это так важно.
«Отвечайте на мой вопрос», – говорит моя улыбка.
– Мы находились в Нью-Йорке. Есть такой пивной бар «Малаки». Это на Семьдесят второй улице, близ Колумбус-авеню.
Я знаю «Малаки». Типичный пивной бар, где светловолосые уставшие барменши называют вас «дорогуша». Листы меню там ламинированы, но после них хочется вымыть руки. «Малаки» – это не искусственно созданная пивнушка, не какая-то копия дайв-бара из диснеевских фильмов, где хипстеры могут чувствовать себя погруженными в романтическую атмосферу и в то же время не опасаться за свою безопасность. Иногда я захожу в «Малаки» – это всего в квартале от моего дома. Но, заходя туда, я не прикидываюсь завсегдатаем.