На горизонте еще догорала вечерняя заря, еле разделяя кромку воды от небесного свода, когда лист кувшинки уже скрылся далеко за родными камышами.
Пока Лаванда наблюдала бесчисленное множество Звёзд, ей казалось, что они не только вальсируют, но и шепчут, и секретничают друг с другом, и поют свои чарующие ночные песни, а некоторые даже наблюдают за ней. И ей захотелось приветливо улыбнуться и подмигнуть её новым знакомым, казалось, что если она протянет руку, то сможет коснуться их, а они её, но как бы далеко она ни старалась вытянуть руку, Звёзд она так и не ощутила.
Зато ей хорошо ощутился ночной прибрежный ветер, от которого бережно скрывала раньше её милая кувшинка, и от дуновения ей стало зябко она закуталась поглубже в лист осины и к рассвету немного задремала.
Проснувшись, она не знала где она, кругом была вода, и не было уже ни рака Пантелеймона, ни утки Дуняши.
Солнышко ещё желтело над горизонтом, заливая золотым светом воду вокруг и лишая Звёзд всякой возможности, проливать свой холодный свет из темноты небес.
Лаванда хотела было расстроиться, да увидела в листе кувшинки скопившиеся капли росы и обрадовалась от того, что есть чем умыться и попить чистой воды.
Только она привела себя в порядок, и села на краю листа, наблюдая за рыбками, как внезапно взмыла в воздух. Чьи-то цепкие лапы так крепко её сжали, что ей было не выбраться, она лишь могла увидеть, что её подхватила гигантская птица и несёт прямо ввысь в небо, но как высоко они не поднимались, Лаванда не могла увидеть Звёзд. Небо становилось всё светлее всё прозрачней, и вскоре ей стало так не хватать воздуха, что она упала в обморок прямо в лапах этой гигантской птицы.
Она уже не узнает и не вспомнит, сколько времени они летели и как высоко, прежде чем она очнулась в гнезде этой птицы. Напротив сидели 2 очень лохматых и крикливых птенца. Перья ещё не целиком покрыли их неказистые тела с очень большими головами и небольшими для их размера крыльями, и торчали клочьями там и тут. Глаза были большими и расположенными впереди, словно чтоб было удобно всматриваться в даль. Их страшные крючковатые клювы еще желтоватые и несформированные до конца, словно два крючка стремились к друг другу то и дело открывались, издавая громкие немного страшные и голодные звуки.