Евдоким произносил слова со странным окающим акцентом, делал ударение на О.
– А меня Никита.
– А я знаю, барин.
– А если знаешь, отчего барином зовёшь?
– Ну дык ты – барин, вот отчего.
– Евдоким, – Никита шёл по роскошному лугу, такие он видел только в детстве, по телевизору, когда смотрел с родителями какой-нибудь фильм.
– Оя?
– А где я, Евдоким?
– Ты-то? Ты здесь! Ты чего, барин, здеся ты, ну… Посмотри вокруг.
Смотрит Никита, трава стоит, колышится, птички поют, небо синее-синее, и тишина… А воздух, хоть ложкой ешь…
– А место как называется?
– Место? А это, барин, у каждого своё…
Никита очнулся от громкого стука, в окно машины смотрело какое-то лицо.
– Ух, господи, – дядь Саша, сосед родителей, заядлый грибник-ягодник, – напугал, дядь Саня.
– Никитка, ты, что ли? Случилось что?
– Нет, дядь Сань, сморило что-то…
– Ааа, ну давай, езжай с богом.
– Ага, спасибо.
«Уууух ты, ну и сон, до сих пор ощущается запах из того сна, вот бы туда попасть.»
– Попадеееешь.
Никита оглянулся – никого, один в машине, один на лесной дороге, по коже пошли мурашки, он явно слышал голос.
Никита выехал на трассу и поехал домой. На душе пели птицы, по-другому не скажешь, – такое у парня было настроение.
Приехав домой, веселья поубавилось.
Дома его встретила вечно всем недовольная Карина.
– Кариш, привет, заяц.
– Привет, – состроила кислую мину, – чё так долго, ты сказал вечером приедешь.
– Не получилось, с отцом крышу же на бане перекрывали.
– И чё?
– Дотемна, Кариш.
– Ну и…
– Выпил стопочку с устатку.
– С кем выпил? С какой такой устаткой?
– Каринаааа, с устатку – устал, значит.
– Говори по-человечьи, а не блей как…, – фыркнула девушка, – мог бы и позвонить. Я, между прочим, из-за тебя все выходные дома просидела как дура. Девки в клуб звали, а я, блин, как же, «Никита приедет, надо ужин ему приготовить», – капец.
– Но сегодня же воскресенье, можем в кино сходить.
– Знаешь что? Кино, – посмотрела, прям убила взглядом, – Есть будешь?
– Можно.
– Там, на плите, – сказала и, повернувшись, пошла в сторону спальни, – я спать.
На плите стояла сковородка с двумя сиротливо сжавшимися, подгоревшими яйцами.
– Да уж. Карин, ты Фёдора кормила?
– Он сам жрёт, чё его кормить.
– Прям сам корм насыпает, – попытался пошутить Никита.
– Отвали, я сплю.
– Фёдор, кис-кис-кис, а ты чего меня не встречаешь?