И в этот момент до слуха Виктора донесся глухой свист.
– Ти-хо! – крикнул он и прислушался.
– Вон они! – заорал Таппи, подпрыгивая от возбуждения. – Вон! Я же говорил! А вы не верили!
Он захохотал, хлопая себя по ляжкам и тыча пальцем в сторону моря. Оттуда, стелясь над грязными волнами, подлетали пять или шесть глайдеров-антигравов. Они сделали круг над разрушенным городом и сели за околицей, с наветренной стороны.
– Правильно! – оценил Копаныгин. – А то нанесет активного пепла, и лечись потом целую неделю…
Виктор стремительно пошагал к месту посадки глайдеров. Народу из них повылезло много, человек тридцать, и Середа повеселел – в Порт-Гаданде всего-то числилось тридцать семь человек планетологов и космозоологов. Подойдя ближе, он заметил и присутствие женщин.
– Кто вы? – крикнула одна из них, шатенка в автоном-комплекте не по размеру.
Виктор опустил щиток и отдал честь, прикладывая руку к шлему:
– Младший командор Середа, честь имею!
– Командор Копаныгин! – отрекомендовался Михаил.
– Кибернетист Нупуру, – представился Таппи.
– Так вы с корабля?! – обрадовался сухощавый, очень смуглый парень лет тридцати. – Он на орбите, да?
– Ага! – весело согласился Копаныгин.
– А скоро сядет?
– Скоро! И года не пройдет, как все его обломки выпадут вдоль экватора!
Лицо сухощавого вытянулось.
– Они и вас… тоже? – выговорил он.
Копаныгин хмуро кивнул.
– А как вы умудрились выжить?
– А мы вовремя умотали на острова! – воскликнула рыжая девушка с пронзительно-зелеными глазами.
Сухощавый вздохнул и протянул руку Виктору:
– Ксенолог Чак Кэссиди, по совместительству – начальник базы… Бывшей базы.
Виктор снял перчатку и пожал ему руку.
Монтировать временный лагерь закончили уже в темноте – две луны висели в черно-зеленом небе, и еще три десятка звездочек размытыми пятнышками света мерцали в зените, складываясь в незнакомые созвездия. Лагерь собирали из надувных куполов, которыми был набит отсек аварийного бота. Купола делались из силикета, не пропускавшего радиацию, и за их тонкими стенками можно было снять наконец чертовы скафандры и освободиться от автоном-комплектов.
Тишина над полем стояла полнейшая – ничего ползучего, летучего, бегучего не появлялось в окрестностях «космодрома». Таппи еще сыскал в себе силы поухаживать за шатенкой, космозоологом Васнецовой, которую он через пять минут после знакомства уже называл Дашенькой, а Виктор заполз в спальный отсек.