Наверное, он, Сухов, просто повзрослел – сделал вывод Олег. Пропал прежний азарт, прежнее рвение, желание преуспеть. Он добился столь многого, что впору делиться с неудачниками!
Щербина на каменной мостовой заставила его споткнуться и отпустить чёрта. Прохожие заулыбались, радуясь магистерской оплошке.
– Ур‑родцы… – выцедил Сухов.
Если бы он ещё и растянулся на камнях, восторг толпы предела не имел бы.
– Вода, вода! – послышался звонкий мальчишечий голос. – Холодная вода из цистерны Аспара! Вкусная! Кому водички?
Сухов узнал одноглазого Никитку Хромца, маленького калеку‑водоноса. Согнувшись под тяжестью двух бурдюков, перекинутых через худенькое плечо, Никитка побрякивал оловянными стаканчиками.
– Ну‑ка, налей мне, – остановился Олег.
– Мигом, господин!
Обрадованный водонос доверху наполнил стакан и поднёс Сухову. Магистр выпил с удовольствием. Действительно, холодная…
– Держи, – сказал он, вкладывая в протянутую ладонь серебряный милиарисий.
– А у меня сдачи не будет… – протянул Хромец.
– А и не надо! – отмахнулся Олег и пошагал дальше, оставив за спиной осчастливленного Никиту. Легко быть добреньким…
Обычно Сухов следовал принципу: «Не спеши творить добро!» Не повинуйся порыву, подумай, не умножит ли содеянное благо твои горести? Легче жить недоброму… Но иногда можно себе позволить благость.
Ободрившись, Олег прибавил шагу, устремляясь к форуму10 Аркадиана, где располагался так называемый Дом Василия, он же Дом Варвара – дворец, в котором поселялись воины‑наёмники, принятые в среднюю этерию.
В разные годы императора оберегали и варяги, и норманны. Под командованием Сухова служили и двухметроворостые северяне из хирда11 доблестного ярла Олафа, сына Харальда Змееустого, и молчаливые, очень дружные йомсвикинги12 из Юмны,13 и варяжская дружина Либиара из Хенугарда.14 Но больше всех Олег любил «ребятишек» светлого князя Инегельда Боевой Клык, ныне как раз и занимавших Дом Варвара.
В одном строю с дружиной князя он повоевал немало, покоптился у одного костра, погрёб в одной лодье, не раз спасал товарищей от смерти неминучей, а они бросались на помощь ему, своему аколиту, некогда такому же варягу, молодому бойцу‑дренгу по прозвищу Полутролль.
Дружина Инегельда числом не поражала, едва ли большая сотня15 мечей набралась бы, зато все были как на подбор – отличники боевой и политической подготовки. И были среди них лучшие из лучших – тринадцать витязей прекрасных, знаменитая «Чёртова дюжина» Боевого Клыка. Когда‑то и Олег Полутролль числился в её рядах, чем весьма гордился. «Чёртова дюжина» всегда была на передовой. Брали город приступом, а тринадцать добрых молодцев уже за стенами крепости, побивают стражу у врат и впускают своих внутрь. Сталкиваются лодьи с арабскими сафинами,