Как может разумное существо с такой легкостью принести себя в жертву ради каких-то принципов?
При воспоминаниях о гирванке настроение у меня испортилось, даже десерт – многоярусная башня из «шайб», наполненных кремом разного вида – утерял часть вкуса. Вспомнились все погибшие за то время, которое я провел на «Гневе Гегемонии»… десятник Йухиро, сержант-техник Диррг, Диль… и ладно бы от руки врага, многих ведь убили свои.
– И как я тогда попала? Валькирия я или кто? – продолжала похваляться Марта.
– Однажды Первый Охотник выпил много мухоморовой настойки, – заговорил Дю-Жхе, и как обычно, все замолчали: даже самые тупые новички уже осознали, что когда ферини начинает рассказывать свои байки, то лучше слушать. – Развел большой костер. Уселся около него и стал хвастаться своими подвигами… как он еще в колыбели удушил Змей-Призраков, как он победил Катящегося Медведя, как встретился в горах с Оползнем-Ползуном и загнал того в ущелье, откуда тот не мог выбраться…
Уж лучше очередная легенда племени, от которого остался вот этот невысокий, узкоглазый тип, лучший стрелок, которого я знаю, чем многословная болтовня о банальной стычке: патрулировали лес, налетели на отряд бриан, немножко постреляли друг в друга, у нас пара раненых, у них наверняка тоже, а все похвальбы Марты о ее великих победах не более чем пустой треп.
– Охотник рассказывал и рассказывал, и пламя в костре начало менять свой цвет, – продолжал Дю-Жхе, – а языки его корчились, словно испытывали боль от собственного жара. Наконец они сложились в изогнутый рот, который произнес в треске и шуршании раскаленных углей…
Что именно выговорило задолбанное хвастуном пламя, я не услышал, поскольку рядом с нашим столом объявился некто высокий, плечистый, с лысой головой и красной мордой, на которой сверкали такие же алые глаза, один побольше, другой поменьше.
– Смирно! – рявкнул он.
Равуда! Приятный бонус к службе!
Загромыхали отодвигаемые стулья – когда центурион приказывает, нужно подчиняться. Я нехотя отложил ложку и поднялся, задрал подбородок, глядя в эту ненавистную физиономию.
Когда уже бриан наконец пристрелят его?
– Развлекаааетесь? – прошипел Равуда, раздувая ноздри. – Треееплетесь?
За спиной у него, как обычно, маячил Молчун – бледная уродливая физиономия, тонкие губы, похотливый взгляд, после которого хочется вымыться в душе, да с мылом, да пару раз. И рядом с ним – еще парочка здоровяков, нечто вроде личной охраны, хотя ни в какой охране мой заклятый друг не нуждается, сам как боец стоит пятерых.