– Почему хамом?
– А как еще назвать подобное самоуправство? Хамство чистой воды.
Настроение у нас было такое поганое, что даже разговаривать не хотелось. Так в молчании, прикуривая одну сигарету от другой, мы просидели до Галкиного возвращения.
– Вот, в столе были, – протянула она мне кольцо с тремя ключами.
– Пошли, – скомандовала Юлька.
– Не могу, Мишка, наверное, уже сбесился: я всего на час машину взяла, а сейчас почти одиннадцать, ему к матери надо.
– Ладно, езжай, – смилостивилась Юлька, и мы вновь вошли в подъезд.
Перед дверью я почему-то так занервничала, что не смогла сразу попасть в замочную скважину, Юлька, ругнувшись, взяла у меня ключи, открыла сперва металлическую дверь, потом деревянную, тоже новую, и первой вошла в квартиру. Я шагнула за ней и услышала, как она негромко произнесла короткое словосочетание. Обычно моя подружка не пользовалась табуированной лексикой, но, когда она прислонилась к стене, пропуская меня вперед, я невольно повторила только что услышанную фразу. Мы медленно обошли квартиру; оглядев кухню, я села у стола и заплакала. Юлька удрученно уставилась на узорные керамические плитки пола, потом попыталась меня успокоить. От ее слов мне стало совсем тошно.
– Ты хоть понимаешь, что здесь нет ни одной моей вещи? Ни одной…
Юлька вздохнула:
– Ну, книги-то в кабинете точно твои.
– Нет, скажи, как можно? Он что, с ума сошел?
– Сомневаюсь. Сдается, у него далеко идущие планы. Может, он собирается ее у тебя выкупить? Но, честно говоря, мне все это ох как не нравится. А Галка-то! Вот зараза! Смылась! А ведь без нее здесь не обошлось.
– Ты думаешь?
– Ежу понятно. Посмотри, какая икебана кругом, ясно, кто старался. Сказать, сколько эта кухня стоит? Она же итальянская, из самых дорогих. Прикинь, на кой ляд одинокому мужику такая роскошь? А остальное? Сама знаешь, у нашей красавицы отменный вкус.
– Неужели она способна на такую подлость?
– Я тоже не думала. Ну, я ей сейчас скажу пару ласковых…
Юлька, пылая гневом, вышла, но скоро вернулась с телефоном:
– Не отвечает.
– Они, наверное, у Мишкиной матери.
– Как же! Пережидает, пока мы в себя придем. Психолог, так ее.
– Но мне-то что делать?
– Как что? Ты четыре года в китайской фанзе жила, теперь в этой гостинице
поживешь. А там посмотрим.
– У меня ни постельного белья, ничего…