– Кажется, Неблагой Двор выжидает, – Зоя одевалась, чтобы выйти на улицу, – но днем наступает время благих, а я еще ничем, кажется, не успела насолить Медб. Так что, сейчас мы можем выйти за покупками, никого не опасаясь.
Айкен недоверчиво хмыкнул – из-под пиджака девушки топорщился пистолет в кобуре. И сам молодой человек был вооружен, хотя они всего лишь собрались в магазин за продуктами и, может быть, парой воздушных шаров. Их спокойную жизнь было б неплохо отпраздновать: она совершенно определенно началась, но вот закончиться могла в любой момент. Следовало торопиться.
Чтобы покинуть квартиру, пришлось нарушить рисунок рун на двери, но как только молодые люди ступили за порог, Хэвен исправил знаки, восстановив защиту. Чтобы войти обратно, Айкену и Зое нужно было постучать в дверь условленным образом. Хэвен заговаривал было о мобильных телефонах, но поднявшийся с приездом Айкена уровень магии делал эту идею смешной. Их всех уже и так утомил телевизор, включающийся и выключающийся, когда ему вздумается, а работающий с чудовищными помехами.
И все же… Казалось, наступило счастливое время.
Они устроили небольшое уютное торжество: опустили жалюзи, зажгли свечи и, на всякий случай, настольную лампу в углу, разложили еду как можно красивей, настолько, что есть ее было жалко, выставили на стол лучшую посуду и приборы. Потом – оделись так, словно их маленькая победа, выторговавшая лоскут спокойной жизни, была окончательной и бесповоротной, будто Дворы подчинились им… И в тот миг, когда Хэвен, Зоя, Айкен и Симонетта уселись за стол, они действительно верили в это – и в свое всесилие. Мир словно сузился если не до их гостиной, то уж до расписанных рунами стен квартиры – точно. Было уютно, как никогда раньше.
Зоя встала и воздела бокал. Айкен поднялся вместе с ней, приобнял за плечо… Они засмеялись одновременно, так ничего и не сказали, только несколько секунд смотрели друг на друга, не отрываясь, пока Хэвен не отвлек их:
– Ну хватит, мы же хотим пить! – он тоже поднял бокал, вслед за ним – Симонетта, и все выпили.
– За спокойную жизнь, – запоздало сказал Айкен.
Симонетта ела мало, практически ничего – только слегка поковыряла вилкой фруктовый салат, прежде чем подпереть ладонями надутые щеки; Зоя и Айкен сидели вполоборота к столу, не отрывая друг от друга влюбленных глаз; при этом, все, включая Хэвена, чувствовали, что не просто не одиноки – их четверо. Они будто представляли какой-то вариант настоящей, нормальной семьи, немного сумасшедшей, но милой. Только у Зои это чувство отдавало холодком страха – она единственная не была на все сто процентов уверена в рунах, которыми они исписали квартиру.