– В среду вечером в Краснопресненском районе пропали двое подростков, мальчику почти четырнадцать, девочке двенадцать. Разыскное дело завели в РУВД, все мероприятия проводят по стандартному плану, но детей пока не нашли. У мальчика родители… Ну, в общем, там связи такие, что звонки дошли до самого верха, а оттуда спустили указание взять на контроль. Пока на уровне города, так что заниматься придется нам. Вернее, тебе. Все как обычно, будешь оказывать методическую помощь. Но, Витя…
Начальник снова сделал паузу и почему-то посмотрел не на Гордеева, а в угол кабинета.
Пауза явно затягивалась.
– Да, товарищ полковник? – полувопросительно проговорил Виктор.
– Руководство ясно дало понять, что от результатов работы по этому делу зависит твой перевод в «убойный». Даже если начнутся кадровые перестановки и будут менять всех, кого можно, тебя все равно назначат на должность замначальника второго отдела, если будет поддержка оттуда, – начальник ткнул пальцем в направлении потолка, – откуда звонили. А поддержку обещали только в том случае, если будет результат, быстрый и положительный.
– Про быстрый результат я понял, – усмехнулся майор Гордеев. – А насчет положительного – не все понятно. Если дети просто сбежали и их можно найти и вернуть домой – одна песня, а если их нет в живых? То есть если с ними случилась беда, то меня не назначат, так?
– Именно так. Ты мне скажешь, что в этом нет логики и что ты не виноват?
– Конечно, скажу.
– И будешь прав. Но наверху, – он снова ткнул пальцем вверх, – логика другая. Ты уж сколько лет служишь в милиции, мог бы и усвоить, что у исполнителей и руководителей логика принципиально разная. Давай поезжай в Краснопресненский к разыскникам, знакомься с материалами и сделай все, что можешь, и все, что не можешь.
Сказать, что майор Виктор Гордеев был зол, когда выходил из кабинета начальника отдела розыска МУРа, – это ничего не сказать. Он был в ярости. Его карьера попала в зависимость от двух малолетних побегушников! Или от подонков, которые что-то сделали с подростками! Получается, он с семнадцати лет, с момента поступления в Высшую школу милиции, носит погоны, должен вот-вот получить звание подполковника, честно работает, его квалификация и опыт делают возможным переход на более высокую и ответственную должность – и что в итоге? Его дальнейшая служба теперь зависит от того, совершил неизвестный злодей преступление или нет? Бред какой-то.