– «Сынок, ты ничего не хочешь мне рассказать?» – спросил отец. В этот момент перед моими глазами молниеносно пронеслось событие, которое произошло с Мэрлом и его дружками. Судя по его вопросу, он был в курсе того, что произошло.
– «Что ты имеешь в виду?» – выпалил я, скорчив при это вопросительную гримасу.
– «Как это что? Неужели ты не догадываешься?» – продолжал терзать мою и без того потрёпанную душу отец.
– «Я не пойму о чём ты конкретно спрашиваешь?» – сказал я.
– «Что с тобой, Габриэль? Почему ты отвечаешь на мои вопросы – вопросом? Ты здоров?» – продолжал он.
– «Конечно здоров» – ответил ему я.
– «Тогда присядь ко мне и расскажи поподробней про эту девушку» – спокойным тоном сказал отец. Фух! Вся жизнь пронеслась передо мной за эту минуту. Тут я выдохнул, поняв, что то, о чём он меня хотел спросить, не имеет абсолютно никакого отношения к тому, что у меня произошло с теми ребятами и Мэрлом сегодня вечером.
– «Ну так что, сынок?» – спросил он меня.
– «Я сегодня очень устал, давай мы как-нибудь в следующий раз обязательно обсудим эту тему, хорошо? А сейчас я пойду к себе» – ответил я.
– «Хорошо, Габриэль. Спокойной ночи» – ответил он. Я пошел к себе. Комната моя представляла собой небольшую каморку, в которой слева стояла деревянная кровать, у изголовья которой был небольшой орнамент в виде гриба. Над кроватью висела картина моря. Напротив моей кровати стояла такая же кровать Оскара. Над его кроватью висел плакат гитары. Оскар был большим меломаном. Он всегда мечтал научиться играть на ней. Такая возможность ему не предоставлялась, так как все преподаватели давно покинули наш город. Рухнув на кровать, я просто потерял дар речи от удовольствия. Наконец-то я лёг. Боль в ноге постепенно отпускала. Я уснул. Утром меня разбудил Оскар.
– «Вставай Габриэль, опоздаем!» – надрывался он. Я быстро принял душ и оделся. В уме переваривал вчерашний вечер. Из головы не выходили слова Мэрла: «Если ты о себе не беспокоишься, то стоит задуматься о безопасности твоих младших членов семьи». Позавтракав на пару с Оскаром, мы выбежали из дома на занятия. Уже начался первый урок, но Нэнси не было в школе. Я насторожился. Заканчивался уже второй, а она по прежнему отсутствовала. И тут, перед самым началом урока английского языка Нэнси зашла в класс. Выглядела она подавленной и унылой. Увидев меня, она просто прошла мимо. Я был в замешательстве. Что с ней? Может я сделал что-то не так? Я конечно же помнил то, что сказал мне наш общий с ней «друг», но не мог и представить, что он может сделать что – то ней. Чуть позже, во время перемены я искал кабинет, в котором должен был начаться следующий урок. Проходя мимо одного из них, я увидел, как Нэнси и Мэрл стояли вместе и что-то обсуждали. Они взглянули на меня, но тут же продолжили разговор. Я пошёл дальше. Во время обеда она сидела от меня вдалеке с одной из своих подруг. Я же в свою очередь обедал в одиночестве. Вскоре я не выдержал и подошёл к ней.