После нескольких секунд паузы, она спросила: «Простите, как вас зовут?». Полковник ответил: – «Зовите меня- Андрей». «Андрей, вы не могли бы подождать несколько минут, я пойду – предупрежу дежурного, что буду некоторое время отсутствовать» – сказала Надя. «Да – пожалуйста» – ответил он.
Когда она вернулась, то начала разговор первой. «Вы знаете, Андрей, я много лет ждала этого вопроса – кто я на самом деле. За эти предыдущие четверть века, я как-то привыкла к тому, что все вокруг меня нормально, что я постоянно делаю добро людям, они это понимают и благодарны мне за это. И я абсолютно уверена, что никогда не причиню зла ни окружающим людям, ни этой стране, приютившей меня, которую меня с детства учили ненавидеть, по разным причинам. Возможно, – та ненависть могла бы стать причиной каких-либо многих моих неправильных действий, даже злодеяний, направленных против этой страны, но, к счастью, – не стала. Видимо была на то Божья воля, или что-то другое, неизвестное мне, но это так. Все эти годы, пока я ношу имя Надежда (настоящее мое имя –Зося,Зосия), я носила его с гордостью, чувствовала его своим, старалась не запятнать его, не только каким-то неправильным действием, а даже –его (действия)– тенью. Оно вело меня по жизни, и, если бы настоящая Надя Михайлюк, познакомилась с моей жизнью, по каждой её секунде, под её именем, думаю, – она осталась бы – довольна. Я не знаю, что с ней стало, но все время чувствую перед ней необъяснимую вину, хотя от меня в то время – ничего не зависело, а тем более- я не могла что-то изменить, да – и не старалась, так как была наполнена заложенной в меня ненавистью». «Пусть она простит меня сразу и за все….» – с болью в голосе проговорила она и продолжила….
Она рассказала все, что знала из того, чего не было в документах, подготовленных для её поездки за границу, и с которыми Андрей был знаком.
Рассказала, как в сороковом году, когда мама была на курсах повышения квалификации, её завербовали немецкие спецслужбы. Она была грамотным опытным специалистом-железнодорожником, владела многими языками, в том числе – немецким и русским, но главное, чем склонили её немцы к сотрудничеству – было обещание помочь вызволить её мужа из советского плена, а также – прозрачный намек на то, что скоро с ненавистной советской властью, будет покончено и – навсегда. Мама сама рассказала ей об этом, но уже гораздо позже, когда они в Киеве получили документы на имя Михайлюк Анны и Нади, а потом – были эвакуированы в Куйбышев. Честно призналась, что в то время, она искренне ненавидела всё советское, в том числе и окружающих их людей.