При этом следует подчеркнуть, что трансцендентально-феноменологическое эпохе́, по Гуссерлю, включает в себя два момента, которые собственно следует различать. Во-первых, эпохе́ означает редукцию к имманенции: всякое сущее конституируется в пределах изначального имманентно-субъективного поля. На протяжении всей работы я неоднократно буду подчеркивать проблематичность такого подхода к различным областям феноменов (как то пассивность, интерсубъективность и временность). Во-вторых, «вера в мир» исключается, и в соответствии с этим естественная установка в результате применения эпохе́ радикальным образом ставится под вопрос[27]. Вследствие этого открывается возможность преодолеть те самые апории, которые связаны с метафизически инспирированным понятием действительности. Если исходить из действительного объективного внешнего мира, неизбежным становится рассмотрение фантазии как функции представления, которое разыгрывается внутри души или психического поля. Если исходить из действительного мира, то невозможно освободиться от метафизических, онтологически нагруженных понятийных пар внутреннее/ внешнее. При помощи эпохе́ в контексте отключения «веры в мир» намечается путь, когда можно проанализировать многообразие интенциональных разомкнутостей (Erschlossenheiten) в совершенно различных измерениях.
При этом следует упомянуть еще один проблемный аспект феноменологии Гуссерля: соотношения различных форм интенциональностей описываются в свете обосновывающих условий: восприятие функционирует как основа для всех других конститутивных функций. Хотя этот подход без сомнения господствует в тексте Гуссерля, намечаются также тенденции, которые выходят за рамки такой парадигмы. В § 32 из XXIII тома Гуссерлианы выдвигается радикальный тезис, согласно которому реактуализация является последним модусом интуитивного представления, ровно как представление восприятия, и как пребывание в настоящем (Hua XXIII, 85). В этом аспекте заметна равноисходность чистой фантазии и внешнего восприятия (см. С. 274)[28].
Если живая телесность чистого Я констатируется как со стороны коррелята Я, так и со стороны реактуализующего субъекта, то мы больше не вправе выдвигать тезис о двойственности понятия Я в феноменологии Гуссерля, как это описывали Марбах и Керн.