…Их никто не преследует – секунду, другую, третью. Кир отступает на шаг, окидывая дверь оценивающим взглядом. Глебка наоборот – прижимается к ней ухом, вслушиваясь в происходящее.
Всё закончилось?..
И тут Глеб отшатывается, а в следующее мгновенье на дверь с той стороны словно обрушивается град – крупный, частый, оглушительно громкий, так что стук «градин» по металлу сливается в яростный гул.
Как по команде все шарахаются в стороны.
«Град» стихает так же резко, как и начался – и в тире повисает ещё более густая и напряжённая тишина, чем в первое мгновенье после сирены.
Андрей обнаруживает себя сидящим на полу, без слетевших где-то стрелковых очков, пялящимся на дверь – всё такую же тёмную, целую и непробиваемую.
«И чё дальше?..»
Тишину разрушает начинающий нервно ржать Глебка.
– Размечтались, придурки! – выкрикивает он. – Она же стальная и взрывоустойчивая!
«Бздынь!»
Зло взвизгнув, что-то закрутилось у ног Наты.
Как можно расслышать отдельный звук посреди грохота выстрелов?!
Наклонившись, Ната подбирает это «что-то» и сразу же разжимает пальцы – горячо!
Это «что-то» маленькое, сплющенное и металлическое.
Пуля. Срикошетившая от двери, растерявшая энергию и упавшая у ног Наты безобидным кусочком металла.
…Грохот выстрелов обрывается.
Стряхнув оцепенение, Ната вскидывается, подбегает на помощь Киру – «задраивать» дверные задвижки, – но не успевает перевести дух, как дверь содрогается под градом пуль с той стороны.
Ната рефлекторно отшатывается.
Ей кажется, дверь не выдержит, рухнет, а за ней…
Гул стихает так резко, словно в мире кто-то выключил звук.
Глебкин фонарь валяется на полу, светя по ногам, Славин выглядывает из кармана рубашки, остальные не горят – побросали кто куда.
– Размечтались, придурки! Она же стальная и взрывоустойчивая! – у Глебки голос дрожит от нервного возбуждения.
Ната механически поправляет стрелковые очки, нашаривает выроненный телефон, подбирает его – и зачем-то ту смятую пулю тоже. Снова зажигает фонарик, отметив машинально, что связи нет (откуда ей взяться!), а аккумулятора осталось треть. Суёт телефон на манер Славы в карман – только джинсов.
Андрей шарит по полу, потом встаёт, подходит к двери и осторожно пинает её носком кроссовка, как труп чудовища – оживёт, нет?..
Не оживает.
Ни выстрелов, ни голосов – всё позади, совсем позади.