– Это мы типа умерли или оглохли? А, нет, не оглохли…
Голос у Дашки дрожит, но Ната разбирает привычные язвительные нотки.
Дашку произошедшее что, совсем не колышет?!
– Мы не умерли и не оглохли. – Кир зажигает свой фонарик, и луч пробегает по углам тира. – Так, все целы? Глеб? Андрей?
Отвечают вразнобой. Глеб и Андрей трут уши и говорят громче обычного, остальные, наоборот, невольно понижают голос и бросают взгляды на дверь.
Нет, за ней всё тихо.
Пока что.
– Отлично. – Кир тоже начинает говорить тише и спокойнее.
От звуков его голоса Ната чуть-чуть расслабляется. Кир не паникует, и ей нечего.
Всё обошлось. Все живы, целы, здоровы.
Хотя только что были… на волосок от смерти.
«Хочу курить».
Это первая чёткая мысль с того момента, как началась вся кутерьма вокруг двери. Желание саднило и раньше, но только сейчас облеклось в слова.
Ната лезет в карман, но сигареты почему-то выскальзывают из пальцев, и она чуть не роняет одну, когда наконец-то вытаскивает.
Нет, это не в сигаретах дело, это пальцы дрожат такой крупной дрожью, что даже видно.
Зубы тоже отбивают «клац-клац-клац» о пластик, пока Ната торопливо делает затяжку. Вспыхивает алая лампочка «уголька» на конце сигареты.
Горло пощипывает и холодит – мята.
Но дрожь так и не уходит, и пар от следующей затяжки попадает не в то горло. Ната сгибается в кашле.
…Чья-то рука осторожно похлопывает по спине.
– Эй, ты как?
Кир!
Вообще-то он никогда не выделял Нату среди своих подопечных. Пока она просто возила Дашку – отделывался дежурно-вежливым кивком, а потом хоть и перешёл на «ты» и дружелюбные улыбки, но не делал каких-то скидок на то, что она девчонка или новенькая. Гонял наравне со всеми – чем иногда изрядно бесил.
Почти как Дашка.
Но потом Ната как-то привыкла и втянулась. Тренировка за тренировкой, чёткие команды, ровный голос, в котором редко когда проскакивало настоящее раздражение, и ни тени сомнения, что Кир требует от неё чего-то невозможного.
И со временем вот это вот отсутствие «особого отношения» начало Нате… нравится?
Он не видел в ней старшую сестру Дашки, не требовал, чтобы она на мелкую «как-то повлияла». Он не видел в ней девчонку, которая автоматом «недочеловек, что с неё взять», как это было на физкультуре. Он смотрел просто и прямо. И видел перед собой… человека?
Ната не задумывалась об этом. Просто начала радоваться тренировкам и удачным выстрелам, смешным подкатам Андрея и ехидным Кировым замечаниям, специфическим шуткам, рождающимся спонтанно и вряд ли понятным кому-то за пределами тира… всему тому, что сплелось в насмешливо-родном слове «Стрелкотня».