Словно он знал ее.
Под футболкой ей вдруг стало тепло от… раздражения? Да, она точно назвала бы это раздражением. Никакие другие варианты чувств к этому мужчине не были доступны.
– Вам надо уяснить, – начала она, потому что при мысли о советах соседей спадало… раздражение, – что это здание вряд ли подходит для организации того, что вы описали в своем письме.
– Не вижу никакой проблемы. У меня есть квартира, в которой я не намерен жить. У меня есть разрешение сдавать ее в аренду на краткосрочной основе. Здесь все подходит.
Ладно, вот теперь он раздражает, совершенно откровенно раздражает.
– Дело не в вашей… вашем помещении. – Щеки у нее загорелись. Почему слово «помещение» прозвучало так пошло? Загадка! Она поспешила продолжить:
– Дело в людях, что живут здесь. Мы не подходим для этого.
– Вам не придется ничего делать. Как и написал, я займусь уходом за квартирой и сделаю все возможное, чтобы…
– Вы не сможете этого делать. Вы живете на другом конце города и все время работаете. Сами так сказали.
Челюсть у него дрогнула.
– Я не хочу причинять никому вреда.
– Но уже причиняете. Поймите…
«Отлично, – подумала Нора, – помнишь реплики».
– …поймите, что этот дом особенный. Все его жильцы живут здесь уже очень давно, и мы…
– Точно. Вы здесь уже двадцать лет, да?
Она прищурилась.
– Пусть так… Да! Двадцать лет, хотя не понимаю, почему для вас это так важно. В любом случае я знаю об этом месте все, чего не знаете вы, и, уверяю, из-за вас у жильцов будет немало проблем.
– Но это неправда.
Она недоуменно моргнула.
– Что неправда?
– Что вы знаете все. Например, вы не знали, что дома нет в реестре запрещенных к сдаче в краткосрочную аренду зданий.
Ладно, два очка уходят к нему, если надо будет сообщить счет Мэриан. Он был прав – вот что было хуже всего. Он был совершенно прав.
И все же. Все же. Двадцать лет! Нельзя забывать, что Нора знала множество неизвестных ему вещей.
И намерена была их использовать.
– Я помню, вы сказали, что плохо знали своего дядю, – сказала она, и его взгляд тут же переменился. Уверенность пропала в одно мгновение, сменившись сначала опаской и уязвимостью, а затем, когда она договорила, твердостью и решительностью.
– А я знала его хорошо. Он бы этого не хотел. Он любил эту квартиру.
Он уставился на нее. Далеко не тем мечтательно-звездным взглядом, как в их утреннюю встречу.