– Ой, только послушайте! – пискнула малая, а потом принялась читать с глупым выражением: – «Знаю, тебе всегда будет недостаточно той любви, что осталась у меня. Будь счастлива, малышка. Твой К.». Интересно, что это за «К» такой, уж точно не прадед!
Мама улыбалась уголком рта, а старшая Летти хихикала, будто ей было не шестнадцать, а шесть. Миро отвернулся и изо всех сил постарался не слушать. Читать такое подло, даже после смерти. Особенно после смерти. Зачем вообще такие письма хранить?
Для себя Миро выбрал древний ящик, который прабабушка называла «чемодан». Она рассказывала, что с такими все путешествовали и на Корабле-ковчеге было много «чемоданов». А сейчас их почти не осталось. Благодатный рай вокруг зеркальной башни был скуп на материалы, и все шло в ход, тем более такие бесполезные штуки. Зачем нужны «чемоданы», если никто больше никуда не путешествует? Так что прабабушка сохранила свой каким-то чудом. Она любила вещи.
Миро перетащил чемодан в угол и уселся на щербатом полу. Верхнюю крышку открывал бережно, будто внутри хранилось хрупкое сокровище. Но на самом деле просто боялся, что ссохшаяся кожа треснет и столь дорогая прабабушке вещь рассыпется под его руками. Глупое желание – сохранить. Они ведь все равно оставят только то, что можно использовать, а то, что уже не может послужить – выбросят. Судьба чемодана слишком очевидна.
Под крышкой оказалась странная розовая обувь с бантиками и высокими каблуками. Никто в своем уме не станет в такой ходить. Рядом с ней – книга, к которой страшно было прикоснуться, бледно-золотые буквы на обложке почти стерлись. На дне, обитом мягкой тканью, лежало стекло в резной деревянной оправе. Зеркало… как на башне, только оно ничего не отражало. Ни одно зеркало ничего больше не отражало со дня Принятия.
В самом углу чемодана Миро нашел незнакомый предмет, который ему нестерпимо захотелось потрогать. Взять в руки – тяжелый. Это была толстая… будто бы трубка, к которой под углом крепилась рукоять. Предмет завораживал, но Миро не мог себе позволить рассматривать его слишком долго. Спрятал за пояс штанов и сверху прикрыл рубашкой. Еще одна вещь, от которой либо избавятся, либо разломают, если сочтут какую-то часть полезной.
Миро с трудом дождался, когда с разбором вещей будет покончено. Трубка нагрелась о его тело, и теперь о находке напоминала только тяжесть да необходимость осторожно двигаться, чтобы не выронить. Сначала Миро не хотел показывать ее вообще никому, но потом любопытство победило осторожность.