– Да нет. Маньяк как никак, но человек. А это вообще бесчеловечно. Девушек ничего не связывало. Разные круги общения. Нигде не пересекались. Разве что проживали они в одном районе. Да в нем же и были убиты, несчастные.
– Это в каком?
– Южном.
– О, вы точно заблуждаетесь. Наверняка не по той части. Самый спокойный район. Да там ни кладбищ, ни мест силы. Пошкодничать-то могли, но убивать. Да нет, некому там.
– Может быть, но ты все же посмотри, а потом, это, уже решать будем, может, и пирогом отделаюсь, а может, и на оклад тебя придется ставить.
– Но я не охотник. Чем я-то смогу помочь?
– Да, но ты посмотри, – хмуро следя за дорогой, отрезал Андрей Леонидович. – Может, поймешь, что за тварь такая-то к нам пришла. А убивать тебе и не придется. Не волнуйся. Вообще, хоть дома сиди, только информацию подкидывай.
– Дома, ловлю на слове. – улыбнулась я, такой вариант мне очень нравился.
– Ты, это, главное помоги найти этого нелюдя.
Так уж и быть, посмотрю. Мало ли. Ни в чем нельзя быть уверенным. И хотя я не охотник, но периодически помогала полиции, из-за отсутствия охотников, имея, конечно же, и свои корыстные мотивы. Внутренний голос мне подсказывал, что нужно туда поехать. Интуиция вопила о том, что это мне необходимо. Что странно, обычно они молчали, прячась по закоулкам моей черепной коробки.
Единственное мое отличие от других людей- я вижу бесов, из-за чего многое про них изучила, разбираясь в их разнообразии. Люди не видят нечисть, если она не показывается им, да и многие из нечистых скрываются под человеческой личиной, так что невозможно узнать, что добрая старушка из соседнего подъезда, которая постоянно здоровается и интересуется вашими делами, по ночам гоняет на метле, подметая небо или же, наоборот, наметая тучи. Или любимый детский доктор – полудница. А обрюзгший водитель автобуса, в котором вы ездите каждый день, – самый настоящий волокита, который превращается в красавца парня и посещает любимую жену в ваше отсутствие.
Перекресток, потом еще один, я могла бы рассказать об этом городе все. Дома давно отсырели, просырели насквозь, их кирпичная кладка отдает могильным холодом. Небо за окном движущейся машины хмурилось, затемняя и так серое утро.
Расчищенный с проезжей части снег грязными сугробами лежал на тротуаре, оставляя медленно бредущим людям лишь тонкую тропку. Прохожие лениво шли, взбивая смесь из снега, песка и воды, разбрасывая это месиво в разные стороны, брызгая на других прохожих. Люди давно перестали замечать этот внешний мир, они бегут, хмуро уткнувшись в свои бытовые мысли. Их души уже не рвутся наружу, они пригрелись внутри, растолстели, обленились. Теперь им все равно. Дальность редко появляющегося солнца, авитаминоз, грязь, слякоть и серые стены города, часто окутанные туманами, – делали свое дело, вгоняя людей в апатию, запирая их внутри себя.