Было почти восемь часов вечера, и Джессика поспешила забежать в банк, который должен был вот-вот закрыться. Выйдя спустя несколько минут, она достала телефон.
– Привет мам, – говорила она на ходу, – как вы там?
– У меня все в порядке, можешь не волноваться, даже лучше чем в порядке, если быть откровенной.
– Да, очень хорошие люди, мне повезло.
– Тяжело, конечно, но я ведь когда-то мечтала помогать таким детям.
– Ничего.
– Нормально ем.
– И витамины пью.
– Не знаю, мамочка, может через пару недель, может через месяц, посмотрим.
– Я тебе на счет положила двести франков.
– Прекрати, не спорь, я знаю, что вам они нужны.
– Ну, где-нибудь пригодятся.
– Мам, пожалуйста, ты бы порадовалась за меня, что я могу помочь вам.
– Я же от души.
– Мне на все хватает, я ни в чем не нуждаюсь.
– Значит просто целее будут, и если мне они понадобятся, то я тебе скажу.
– Ладно, мамочка, не могу долго разговаривать, батарея сейчас разрядится, папу поцелуй от меня.
– Ага, и ты береги себя, пока дорогая.
– Целую.
«Знала бы ты, что я скоро сделаю, мамочка. Прости меня, пожалуйста. Прости».
После этого Джессика позвонила в салон красоты и забронировала себе время на сеанс в пятницу. Она соврала Монике о поездке к родителям, как соврала и про юбилей отца. Несколько свободных дней были нужны ей, чтобы воплотить в жизнь одну свою мечту, на подготовку к реализации которой она потратила последние четыре года. Джессика намеревалась в один день потратить тридцать тысяч франков – огромные деньги. Намеревалась потратить весьма оригинальным способом.
09.06.2016 (четверг, в течение дня)
Винс проснулся в одежде на неприготовленной постели. Узнал знакомый интерьер своей съемной квартиры и с облегчением вздохнул. Но уже через мгновение встрепенулся и принялся обшаривать карманы джинсов. Быстро сообразив, что они совершенно пусты, он взглянул на пол, и, к своей радости, увидел телефон и связку ключей. Радость эта была бы значительно сильней, если бы каким-то чудом нашлись и деньги, но сто франков, бывшие вчера при нем, остались в пабе. Лежа на спине и закрыв лицо руками, он в сердцах проклинал свою дурную пьяную голову. Для него это была довольно привычная утренняя экзекуция, к которой он все никак не мог привыкнуть. А эти черные провалы в памяти! Сколько раз он твердил себе, что все закончится на пятом бокале пива, но вновь и вновь, за пятым шел шестой, потом водка или текила, а потом сплошная тьма без малейших проблесков.