Геннадий поздоровался и представился:
– Нет, мне на семь дней. На работу надо возвращаться.
Старик протянул руку:
– Не могу пока сказать, приятно или нет. Надо приглядеться. Проходи в дом. Верный, проводи, а я с Настасьей потолкую.
– Нет, я Анастасию Ивановну назад должен проводить. Теперь дорогу знаю, не заблужусь.
– А вот это по-нашему, – старик снова протянул ладонь для рукопожатия. – Теперь с полным правом говорю «очень приятно». Верный, пойди вместе с ними и возвращайтесь. Ужинать будем.
Собака, забежав вперёд, уверенно повела их к посёлку.
– Вы меня до проулка сопроводите и возвращайтесь. Дальше я сама потихоньку докондыхляю.
– Так вы говорите, что Арсений Филиппович воевал с хозяевами базы? А как он это делал? – Генка решил вернуться к прерванному разговору.
– Знамо как. В районный «брехунок» писал, на сходах выступал. Доводы приводил научные и эти, как их …, аргументы, вот! Как-то кино показал, таблички разные. Я слепая, издали ничего не разглядела, но шуму в клубе было много. Только с них, как с гуся вода, всё нипочём. Да и не ходит руководство базы на эти собрания. Кстати, начальника этой «вонючки» из местных назначили, воспитанник Сенькин, больно хорошо в химии разбирался. Вот какая оказия: учитель с учеником столкнулись на одной жёрдочке.
– Не помните, как зовут начальника? – встрепенулся Геннадий. Они подходили к переулку, и Верный, словно подслушав их уговор, остановился, прядя ушами и принюхиваясь к скверному запаху.
– Как же не помнить? Помню. Он по весне мне подарки привозил и цветы, – она тихонечко засмеялась. – Всех старух в деревне, которым за восемьдесят, уважил к женскому дню. Мне, беззубой, прибор достался, сухари сушить. А цветы так и стоят в вазе.
– Искусственные что ли?
– Зачем, искусственные? Были живые, потом высохли. Жёлтенькие с белым, не помню, как называются, но аромат приятный, долго свежестью пахли.
– Почему вы всё время про деревню говорите, у вас же посёлок городского типа? – поинтересовался Генка и приостановился.
Снова зазвенел колокольчик бабушкиного смеха:
– Деревня и есть. Посёлком-то назвали, когда база образовалась, да два дома трёхэтажных для рабочих построили. Только от этого названия одни неприятности: пособие фельдшерице уменьшили и учителей обидели, мол, не положена за сельскую местность доплата. Чудно, деревня-то никуда не делась.