– Простите, – только и смогла выдавить из себя я, еще не придя в себя от испуга. Потом мне вспомнилось, что в прошлый раз это тоже было единственное, что я сказала. Да уж, я сама оригинальность.
Принц промолчал. Он так и стоял, схватив меня за локоть.
– Хороший день? – наконец спросил он.
– Что? – и подобный лаконичный вопрос он уже задавал мне вчера на террасе, прокрутилось в голове.
– Ты чему-то улыбалась, когда шла.
– Ах это… да так, пришла в голову забавная теория о поведении одного человека, – расплывчато ответила я.
Он заинтересовано посмотрел, как будто понял, что я говорю про него:
– Поделишься?
– Вы его не знаете, – поспешила исправить оплошность с намеками я.
Он опять взял молчаливую паузу. Потом спросил:
– Помочь?
Интересно, почему он со мной все время односложными предложениями разговаривает, я точно слышала, что с дядей он общается даже с деепричастными оборотами. Может думает, что я глуповата?
– О, нет. Спасибо! Согласитесь, это будет странно выглядеть, если вы принесете императору суп, а я зайду за вами, прямо как охрана.
Принц усмехнулся, после чего отпустил мою руку и стал удаляться по коридору. Я проводила его взглядом и стала подниматься дальше по лестнице.
– Лора, – вдруг окликнул он, – сегодня за час до полуночи придешь.
Он даже не повернулся ко мне, когда говорил это, просто кинул через плечо. Я кивнула больше для себя самой, т. к. принц на меня все равно не смотрел и продолжила свой путь, чувствуя как внизу живота предательски разливается тепло.
* * *
На позднем обеде императора, обычно плавно перетекающим в ужин, сегодня присутствовали из знакомых мне: Командор Белфест, советник Лейпиц, лорд северных (вроде бы) земель Конак с супругой леди Камелией и придворный маг Стайлс. Стайлс при виде меня подмигнул, я ответила слабой улыбкой. Если раньше его знаки внимания я принимала за обычное дружелюбие, то теперь в голову закралась мысль: а не хочет ли он как принц попросить меня у императора. Стайлс был молод, худощав, с темными коротко стриженными волосами, ореховыми глазами и замысловато выстриженной бородкой. На живом лице читалась сообразительность и часто желание над кем-нибудь подшутить, обычно он оттачивал свое остроумие на чопорном Лейпице, не умеющим смеяться над собой от слова совсем, и непомерно толстом Белфесте. Поклонившись всем присутствующим, я поставила супницу посередине огромного резного стола и стала разливать ароматную жидкость по тарелкам.