Трули-Пули кивнул и тоже оглянулся вокруг. На всякий случай.
Наконец наступил вечер. Солнце еще слало кругом свои прощальные поцелуи, а Трынды-Пынды уже был на месте. Он пришел раньше не только потому, что боялся опоздать. На этом берегу жила его подруга, по которой, собственно, и началась вся эта история, сова Хижа. Казалось, что могло быть общего между строгой затворницей Хижой и веселым озорным чеберяйчиком. Тем не менее, дружили они уже довольно давно.
Сколько Трынды-Пынды себя помнит, он никогда не хотел жить как все, по правилам. И вовсе не потому, что ему не нравились сами правила. Нет. Просто не хотел быть как все, вот и все. Когда утром все вставали, он нарочно дольше залеживался; когда все умывались утром травяной росой, Трынды карабкался на молодые березки, чтобы достать росу из их листочков. И когда, наконец, наступал вечер и все чеберяйчики мостились спать, Трынды-Пынды наоборот шел из дома и блуждал по лесу. На первых порах его находили в нескольких шагах от дома, он сладко посапывал, свернувшись калачиком на прошлогодних листьях. Еще несколько раз его приносили обратно улитки, которые находили его сонного где-то неподалеку. Но Трынды все равно не сдавался: он решил, во что бы не стало преодолеть все привычные правила, и каждый вечер выходил в лес. С каждым разом его находили все позже и позже. А однажды не нашли вообще. Именно в ту ночь Трынды-Пынды и познакомился с Хижой.
Как всегда, он бродил по лесу, наполненным вечерними сумерками. Солнце уже давно скрылось за своей сосной и в темноте то тут, то там зажигались огоньки светлячков. В лесу стали появляться новые, неизвестные еще чеберяйчику звуки. Какие-то незнакомые тени вдруг проходили перед самым носом, или прятались за кустами, шептались за спиной и носились куда-то в разные стороны. Хотя Трынды и не был трусом, но ему становилось жутко и хотелось домой. Он стоял одинокий посреди ночного леса и мелко дрожал.
– Пугу! Пугу! – Услышал вдруг чеберяйчик над самым ухом и замер. С перепугу он закрыл глаза и присел. Страшного звука больше не было слышно. Наконец, Трынды решился посмотреть, что делается вокруг, открыл глаза и как закричит!
– Ты чего кричишь? Весь лес разбудишь. Да тише, тебе говорю! – Прямо на Трынды смотрели два огромных желтых глаза. В темноте они горели, как два очага. А когда они еще и заговорили, бедный чеберяйчик со страха потерял дар речи. Он лишь стоял на согнутых ножках, трясся и громко щелкал зубами.