Конструктор миров: Агония науки. Том 8 - страница 26

Каждый из присутствующих были рады, и, хотя большинство из присутствующих были скорее «подняты» с мест благодаря общей овации, нежели по собственному желанию, общей цели, результата это не могло изменить. Возможно, могло показаться странным, что в выступлении почтенного виконта часто говорилось о физике, нежели о философии, как может показаться. Но на самом деле, всё дело было в том, что философия – это вид познания, такой же, как наука и религия, а не отдельная часть одного из них. И горячие споры на счёт самых различных философских течений истекали из того, что многие поставленные вопросы никак не подтверждались или опровергались природой, к примеру одно лишь только утверждение, что всё есть вещество, относилось к манизму, а если точнее к материализму.

Кроме материи, разумеется, была и духовная или идеалистическая составляющая, которая принималась в штыки – идеализм. Объектом идеализма часто служило поле, открытое Фарадеем, ведь его никто не трогал на ощупь, хоть оно может иногда проявляться в материи. Но кто в те времена, когда даже атомизм жёстко критиковался и отвергался многими учёными, мог предположить, что одно проистекает из другого, то есть материя возникает из энергии, ровно, как и может преобразоваться в неё. Ничто не может находиться в одной точке, не всё есть материя, а есть материя и энергия одновременно. Также никто не может находится в одной точке, оно находится сразу в нескольких, как утверждалось в квантовой механике.

Квантовая механика есть один из доказательств прогрессизма

Но утверждения, сказанные виконтом, которые возможно могли быть свойственные дуализму, на самом же деле были куда более сложнее и относились к n-мерным пространствам, состояниям, где даже состояния, количества измерений и прочее могло меняться прогрессировать. Более того, вся эта система, являясь максимально современной, со всеми экспериментальными и математическими подтверждениями были просто удивительными, потрясающими разум до такой степени, что просто не хватало сил задуматься о точности работ, ибо результаты были с ног сшибающими!

Никто не мог противоречить подобным утверждениям, поэтому на вопрос волнующегося господина Флеминга:

– Есть ли вопросы к данной части выступления его милости?

Не последовало ответа. Разумеется, были те, кто хотел высказаться, возможно даже накричать и начать скандал, среди коих явно отличался сэр Рональд, но тот, кто сидел рядом с ним, известный как господин Смерть, смог успокоить своего товарища. Ректор, заметивший данное волнение не мог не уточнить: