Охаивал церковь.
Сомнений почти никаких.
Говоря о равенстве перед Богом, заступался за угнетаемого мужика.
И в этом я нисколько не сомневаюсь.
А кто его современник из европейцев… Джордано Бруно. Дамиан де Гойш.
С Бруно понятно, но и де Гойша беды не обошли – пожизненное тюремное заключение, предполагаемое удушение… стандартно по тем временам с Волдырем обошлись, на особую русскую темень и зверство не спишешь.
ПО КОВАРСТВУ, я скажу,
он не ровня колдуну.
Суть Александра Заглоты
Леонтий, разумеется, разглядел.
Он насмешник.
Издевательским высказыванием
мое заклинание он вознамерился
оборвать.
Я – могила,
губами беззвучно я шевелю,
ты, Леонтий, колдуешь? – Заглота тревожно
спросил.
Я не отвечаю,
беспокойстве в нем породил и углубляю,
долго еще не до смеха ему, проигравшему,
будет.
Проникновение умом в погодную запись 1476 года невероятное интеллектуальное наслаждение мне не доставит.
Цензурированная запись событий, произошедших за конкретный прошедший год – вот что такое она, погодная запись.
Ну и что там произошло…
Преступление против собственного предназначения так к истории подходить, перетрудился – посиди с телефоном.
Девушка, по виду неграмотная, развелась с раскрутившим ее продюсером. Дочь топ-менеджера «Роснефти» устроила пышное торжество на яхте в Каспийском море.
Поеду-ка я… назад в 1476-й.
ЗНАЯ, как, я помогаю.
Долгом, помнится, считаю.
«Обильно меня у Баевых накормили.
И отравили!
Спасай меня, Леонтий, заговаривай,
я помираю!».
Леонтий откликнулся,
выданное Велиславе средство