– Не к Палычу ли? – голос Димы пружинил.
– К нему самому.
– Можно с тобой?
Водитель потерянно посмотрел на заводы, отвернулся, бросил сигарету в снег, была не была.
– Садитесь. Только не вмешивайтесь…
Потерянность Аси взрезали слова Димы, сняли её словно пласт прибитого ногами снега.
– Только такие как ты могут противостоять Королеве.
– Да что ты? Я – никто. У меня нет предпочтений. Не люблю ни рэп, ни рок, ни попсу, только вместе. Слушаю Линкин парк и Оксимирона, Пламенева, а еще могу Сию. Фанатики из мира экологии и те, кто их стебёт, одинаково чужды. Я даже не знаю, как относиться к «плохо и хорошо». Я никто. Всегда была цифровым никем… Дима, объясни, объясни пожалуйста.
В глазах стояли слезы, слезы догадки.
– Чёрная королева забрала твоего дедушку. Но мы пойдем его спасать. К заводам.
***
Василий, водитель, жалостливо посмотрел на Асю.
– У вас есть три дня. Пока душа стоит на очереди к переработке, её можно спасти.
Дед лежал на диване. Ася наконец осмелилась и подошла. Протянула руку и подняла кепку с его глаз. И отпрянула, скривив губы. Она не знала, как выглядит человек в коме, но представляла именно так. Еле пульсирует жилка на шее. На веках отпечатался покой, свинцово-надсадный, как на картине Левитана.
У Аси в университете изучали искусство, и как выглядит вечный покой она таки знала. Хоть искусство и ограничивалось для неё в последнее время просмотром картинок в пинтересте, где Мона Лиза с Ван Гогом гнут пальцы в блестящем кабриолете. «Клиповое мышление убьёт ваше поколение», – назидательно кивала головой мама, а затем листала рилсы подружки, которая была замужем за богатым алжирцем, и вздыхала.
– Вы отвезёте нас к заводам? – словно из ниоткуда появился Дима.
– Неа, – начал застёгивать кожаную куртку Василий. – Это не ко мне! Жить хочу.
– Подождите… – наконец очнулась Ася, – вы хотите сказать, что дедушка умрет… через три дня? Если ничего не предпринять?
– Всё именно так и работает, девочка, а ты разве не знала?
– Я тут пришелец. Из Москвы, у меня, простите, культурный шок, первый раз за МКАДОМ, раньше сразу в Тай и Дубай. Конечно, я не понимаю.
Ася говорила телеграфом, так же думала. Пунктир, точка, провал… мысленная кома. Надо было что-то делать.
«Деньги развязывают язык, поднимают настроение, излечивают близорукость и глухоту. Чудесная эта штука деньги, особенно если ты в России» – говорила мама.