Немолодой мужчина в тёмно-жёлтой футболке, стоявший спиной к берегу, нехотя оторвался от паруса. Надев легкую курточку с названием яхты на спине и фуражку, капитан покинул судно. Классический «морской волк». Аккуратно подстриженная черная бородка в стиле «парус», выступающие скулы, обветренное лицо. На щеке был заметен небольшой старый шрам. К тому же, он курил короткую изогнутую трубку. (это я увидел потом) Именно так я «видел» мореходов, под впечатлением прочитанных в детстве Жюль Верна, Станюкевича и других писателей-маринистов.
– Пойдемте, поговорим в таверне – капитан сделал приглашающий жест.
Таверной оказалось небольшое кафе «советского» типа. Гордая самодельная вывеска над входом «Черная каракатица». Каракатиц я никогда не видел, но портрет «каракатицы» рядом с названием изображал, скорее, черного осьминога, разбросавшего свои щупальца в какой-то пляске святого Витта.
В кафе шумели несколько ребятишек в форме, недавно встретившихся мне на мостках.
– Это наши курсанты – морские скауты. Они здесь парусную практику проходят. – с доброй улыбкой объяснил Яков Владиславович и прикрикнул:
– Эй, молодежь! Потише!
Ребята тут же притихли.
– Извините – ответил старший.
Скауты продолжили разговор вполголоса.
По тону Якова Владиславовича, манере разговора, общему виду чувствовалось, что он здесь главный – хозяин этого яхт-клуба и этой таверны, этого берега и этого ветра. Хозяин всех этих просторов.
Мы присели на открытой веранде под навесом за столик с видом на воду и на качающиеся паруса, белеющие на рейде. Солнце играло бликами на небольших волнах, отчего на поверхности воды пробегали целые вереницы веселых искорок. Шлепала вода о борта лодок.
Потягивая из трубочек молочные коктейли, взятые в баре, мы продолжили разговор.
– Мы с Андреем ходили на «Ирбисе» несколько лет. Участвовали в соревнованиях, в многодневных походах. Попадали в шторма. Он умелый матрос: умел правильно поставить паруса и правильно галсировать. Не трусил, когда налетал шквал. Не жаловался, когда приходилось заниматься ремонтом судна или латать порванный парус. Да вообще, собственно говоря, не чурался тяжелой работы – вспоминал капитан.
Я не вмешивался в его рассказ, только молча цедил коктейль.
– Только в последнее время, часто был «в себе», в своих мыслях. Реагировал на разные события слабо. Улыбнется чуть-чуть и все. Или наоборот. Другие матом кричать готовы, а он лишь рыкнет недовольно и все. Разом охладел, что ли. Стал ворчать часто, к людям придираться. В общем испортился характер.