– А тут все "беспонтово" оказалась не вовремя и не в том месте, – процедил он сквозь сжатые зубы, усиленно потер лоб и сплюнул.
– Ужасно глупо. Я понимаю.
– Причем тут глупо, не глупо. Лажа все это! Мало ли кто чего малюет. Вот ты меня нарисовала, другая еще кого, – он помолчал немного. Случай…!!! Такие обстоятельства. – Он поднес ствол пистолета ко рту и дунул в него. Он отозвался глухим свистом. – Лепота! Чистенький!! Не люблю, когда не следят за стволами или относятся к этому спустя рукава. У меня и в армии оружие всегда было в идеале. Комвзвода не раз это отмечал. Стрельба и оружие, это мое. Как мне не хочется заниматься этим с тобой, …ты бы знала!
– А вы же можете меня не убивать? – жалобно спросила Настя, отводя глаза в сторону.
– Ну, это ты брось "симпотка". Это я так сказал. Не обращай внимание.
– Не убивайте, что вам стоит, – взмолилась Настя, и в голосе у нее почувствовались задавленные слезы.
– Ну, хватит жалость педалировать. Тут погоду делаю я! – он закряхтел, как кряхтят, когда, хотят вежливо подать знак о своем присутствии. – Что? Ничего так и не придумала, что бы хотела сделать перед смертью?!
– Я- я – я … не хочу у-у-мирать! – промямлила девушка, теребя пуговицу на платье.
– И я бы с радостью хотел дружить домами. И ходил бы к вам на именины, а придется на похороны. Работа у меня такая, – он почесал затылок. – Во! Осенило, придумал! Что ты там сдавала на вступительных, расскажи перед смертью: басню, стишок?
– Я и то и то могу, – чуть просветлев лицом, выдавила из себя Настя, и ресницы ее неожиданно затрепетали.
– Ну, давай, задвигай, мне по барабану, – с лаской в голосе предложил парень, – послушаем.
Девушка напряглась, потерла лоб, виски.
– Нет, не могу. Все забыла, – с ужасом проговорила Настя, и глаза ее округлились.
– Ничего тебя "клинит!" – удивился киллер.
– Простите! Извините…
– Да блин! Что там у вас в Чите все такие?! Ей тут аут корячится, а она извините…, извините!!
– Я ведь завтра могла бы уехать, уеду. Честно. Освободите меня!?
– Да как я тебя отпущу голуба, – он подошел и погладил ее по голове. Она испуганно сжалась. – Не могу я.
– Отпустите! И никто ничего не узнает, и я никому ничего не скажу.
– Хм! Скажешь тоже. Это не в моих силах. Подстава.
– Правда!
– Сама подумай! И свидетель ты, и еще рисовальщица, каких поискать… мать твою!