приезжал последователь самого Лютера Филипп Шварцерд, прозванный Меланхтоном. Что осенняя выходка с разбрасыванием скабрёзных листовок по всему Парижу это их, евангеликов, рук дело. Что к рождеству они думают устроить нечто ещё более грандиозное и будут рады видеть его, Жана, в своих рядах. На это Жан ответил, что, к сожалению, не сможет составить им компанию, так как обязался выполнить некоторые поручения королевы Маргариты, но непременно, как только освободится, вернется к друзьям в Париж. И что кроме того, он, находясь в постоянных размышлениях о вере и Церкви, пытается изложить свои взгляды в виде некоторых наставлений, чем он и занят всё последнее время.
Вот такова вкратце предыстория того, как Жан Ковень снова оказался в Париже. Но волею судеб он опоздал со своим возвращением и это в очередной раз спасло ему жизнь. Не далее как несколько дней назад король Франции Франциск I в очередной раз сменил милость на гнев. Он объявил всех лютеран и иже с ними евангеликов еретиками, отринувшими веру католическую, и врагами Франции, а по сему повелел уничтожить их как скверну. Сен-Антуанская бастида и прочие узилища приняли новых постояльцев, многие из которых, не задержавшись в застенках, отправились на костер. И не далее как вчера Жан увидел Франциса и Этьена, своих друзей, к которым так спешил, прикованных цепями к ритуальным столбам в языках очищающего пламени. Жан снова остался один. Но с Богом в сердце он под именем Жана Кальвина уже начал свой путь к новой вере.
Июнь 1536 г.
провинция Пиккардия, Франция
Одним летним днём по дороге из Лилля в Париж, петляющей между полей и перелесков, не спеша катилась карета, запряжённая четверкой добрых лошадей. Обычно всякое появление кареты свидетельствовало о том, что к вам намереваются пожаловать особы весьма знатного происхождения или же прелаты Церкви. Однако карета эта, весьма добротная, не была увешана ни флагами с гербами, ни штандартами, по которым любой мог бы сразу определить, кто в ней путешествует. Единственным отличительным атрибутом этой кареты мог быть узор на её дверях, искусно вырезанный из красного дерева. Приглядевшись, среди витиеватых линий узора можно было разглядеть латинскую букву Ь. На крыше кареты среди сундуков можно было разглядеть и клетку с голубями, очевидно почтовыми. Карету сопровождал конвой из шести бравых всадников. Вид у них был довольно суровый. Одеты они были на единый манер и у каждого на плаще можно было разглядеть всё тот же вензель, что и на карете, которую они охраняли. Все они были хорошо вооружены. Помимо обычных шпаг и кинжалов у каждого за поясом виднелась рукоять пуффера