– Получается, никто не знал, что вокруг Визовице полно болот? – прорычал Гмыза. – Какой идиот туда тяжелую технику загнал? А? Я тебя спрашиваю!
И тут я сказал одну из самых глупых вещей в своей жизни:
– Честно говоря, я не в курсе, товарищ заместитель директора, это не мой участок…
– Что значит, не в курсе? – заорал Гмыза, став похожим сразу на всех монгольских демонов, марки с которыми я собирал в детстве, – что значит, не в курсе, я тебя спрашиваю!
– Это не мой участок… – повторил я, – вот я и… и не в курсе, товарищ…
– Значит, езжай туда и войди, твою мать, в курс! Понял меня?
Мой страх перед чудищем, превысивший к этому времени все разумные пределы, вдруг совершенно неожиданно испарился. Исчез. Перестал существовать. Я представил, будто одет в черное кимоно, в руках у меня кривой японский меч, и через секунду я нанесу точный диагональный удар, и голова моего мучителя, весело прыгая по паркету, покатится в сторону огромного фикуса в углу, а укороченное его тело мокрым матрацем плюхнется в другую сторону, к окну, и разольётся по паркету чёрная кровь чудовища… А я подставлю какую-нибудь ёмкость под булькающую струю – хотя бы вот эту чашку с его стола – наполню её до краёв, поднесу к губам, и на одном дыхании выпью до самого-самого дна…
– Я вас понял, товарищ заместитель директора, – спокойно ответил я, – разрешите выехать сегодня?
Гмыза осёкся. Посмотрел на меня внимательно, как в зоопарке смотрят на экзотическую зверюгу, встал, подошёл ко мне (я тоже вскочил и инстинктивно опустил руки по швам) и протянул мне свою узкую ладонь.
– Возьмите мою служебную машину, – сказал он совершенно ровным голосом. – Счастливой дороги.
Я попрощался, медленно вышел из кабинета, бросил «мисс Марпл»:
– Гуд бай! – И пошел оформлять командировку.
* * *
– Считай, тебе крупно повезло, – Вржец размашисто расписался на моём командировочном удостоверении, – посидишь там недельку, построишь местных, этих, как их, Младека с Пешаком. Ты, главное, представь, что ты – Гмыза, а они – это мы.
– Предлагаешь мне стать чудовищем? – поинтересовался я.
– Все когда-нибудь становятся чудовищами, – невозмутимо парировал Томаш.
Я вспомнил металлический привкус крови во рту и подумал, что сегодня не самый плохой день, чтобы им стать.