Пресытившись угощениями замка моего, настало время продолжить путешествие. Что ждало меня в этих коридорах? Что мог открыть для себя я в его дивных стенах, не имеющих окон? Я не знал. Но я жаждал ответов, словно странник в пустыне жаждит воды.
По пути, в коридорах, видел я тысячи странных картин. Невероятных статуй. Цветов самых разных оттенков цвета и запаха. Неужели я и правда мог бояться этого? Неужели всё это – так долго оставалось для меня за слабо прикрытой дверью, которой боялся я?
Всего этого я не видел. Но оно было настолько знакомо мне, словно я сам и ваял это прекрасное. Словно именно так я хотел видеть то, что всю жизнь находилось в тесной комнате моей. Каждая картина, каждая статуя, каждый лепесток здесь – был воистину притягателен и прекрасен! Он захватывал взор мой и разум. Он не желал отпускать меня ни на секунду.
Наконец, нечто странное мелькнуло сбоку от глаза моего. Испугавшись, обратил я свой взор в угол тот, но не увидел ничего. Казалось, словно нечто тёмное, прилипшее к самой стене пронеслось по ней вдаль, не одарив меня даже взором.
Но оно напугало меня. Ещё некоторое время стоял я посреди коридора, оглядываясь и пытаясь понять, что же было это. Но не находил ничего. Кроме оглушительной пустоты.
Я был здесь один. Совершенно. Неужели, в этом огромном замке более никого не было? Неужели, он ждал того момента, пока я не выйду из своей комнаты и не вдохну жизнь в него из нутра своего?
С этими мыслями начал ходить я дальше, выискивая хоть кого-нибудь. Наконец, войдя в ещё одну из сотен комнат, увидел я массивные шкафы не менее десяти метров в высоту и ещё тридцати в длину. И этих шкафов здесь были сотни. Огромная библиотека, перед которой, на аккуратном зелёном ковре стоял стол. Лишь один стол с огромной книгой, чернильницей и пером. Свет свечки рядом слабо поигрывал в своём волшебном танце, подзывая к себе.
Взглянув на книгу с белыми, пустыми страницами, я не мог оторвать от неё взгляда. Минут пять я думал прежде, чем сесть за неё и записать всё то, что накопилось во мне. Что накопилось за те годы, которые я провёл взаперти.
Свеча, казалось , не кончалась, как и не кончались чернила для письма моего. Лёгкость и плавность движений, хруст страниц – лишь это сейчас становилось музыкой, захватывающей мой разум. Наконец, я исписал крайнюю страницу и громко закрыл эту книгу. Взял я её и пошёл к ближайшей полке, желая поставить эту на место.