Юность Пикассо в Париже - страница 14
– Водишь, друг: говорил я тебе! – Карлос весь сиял от удовольствия. – Она танцует, как само пламя, и может разбудить дьявола в любом мужчине!
Пабло, не отрываясь, следил за танцовщицей.
– Я ничего подобного здесь не встречал. Хорошенькие ножки.
– Она цыганка из Страны басков, а ведь и не подумаешь. Заработала много денег, выступая на севере.
– На севере?
– Я тебе уже рассказывал, estúpido[4], — в Париже! Там люди сами вершат свою судьбу – писатели, танцоры, поэты, художники. Они зарабатывают mucho dinero[5]!
– Там? Хорошие деньги?
– Еще бы! Вспомни Писсарро, Дега, Сезанна. Они теперь богаты и знамениты.
Когда танец достиг кульминации, один из завсегдатаев кафе, охваченный страстью, вскочил на стол и стал срывать с девушки платье. Он был основательно пьян и был похож на сильного дикого зверя. На ее защиту выступил всегда готовый к бою бармен. Он что-то крикнул мужлану, но, получив от того сокрушительный удар в челюсть, повалился на пол.
– Похоже, дамы попали в беду, – пробормотал Пабло.
– Ой, только уж ты-то не задирайся. Посмотри, какой он верзила, – предупредил Карлос. – Нам не нужно в это ввязываться.
– Почему нет?
– Не вздумай…
На стол вспрыгнул какой-то тощий испанец, он хотел помочь девушке, но тоже получил удар в лицо и свалился на барную стойку. Испуганная толпа попятилась, а хулиган продолжал разрывать платье танцовщицы. Он вожделенно скалил рот с желтыми гнилыми зубами и таращился бессмысленным, безумным взглядом налитых кровью глаз.
Пабло отвел от себя руку Карлоса, размял плечи и двинулся вперед, на помощь несчастной танцовщице. Оглядевшись вокруг, он сорвал со стола красную скатерть, отчего стоявшие на ней стаканы разлетелись в разные стороны. Карлос, кусая губы, взволнованно следил, как его друг, будто случайно, подошел со спины к здоровяку и хлопнул его по плечу. Тот обернулся и удивленно уставился на Пабло. – Чего тебе, щенок? – выдавил громила, пытаясь сообразить, что к чему.
Он качнулся навстречу Пабло, но тот быстро отступил на шаг.
Молодой человек усмехался и помахивал перед носом верзилы красной скатертью, как матадор, который своей мулетой дразнит взбешенного быка.
– Ага, схлопотать хочешь? Ах, ты… Да я тебе шею сверну!
Детина рычал и пытался обхватить юнца поперек туловища, но тщетно. Пабло вел разъяренного пьянчугу за собой, огибая столы и стулья. В конце концов, тот споткнулся, полетел вперед и, врезавшись в мраморную барную стойку, сильно ударился головой, повалился на пол и застыл.