Сумрак. На столе у каждого редактора светит настольная лампа. В комнате четыре человека. Четыре небожителя, как я окрестила их для себя. Три женщины и один кудрявый с большими залысинами мужчина. Все склонились над рукописями.
После вкрадчивого стука в дверь, мне отвечают: «Войдите». И я переступаю порог святая святых. Одна из женщин поднимает голову и спрашивает:
– Вы к нам?
В голосе надежда, что вдруг я ошиблась дверью. Но я разочаровываю её. Со вздохом: «Ну, проходите», – женщина указывает мне на стул у торца её стола.
– Что у вас? – устало произносит она.
– Сказки. Я три принесла.
– Большие?
– По три страницы, – выдыхаю я и усаживаюсь на стуле, словно подо мной раскалённые угли. Кладу рукописи на стол. Стараюсь, чтобы дрожь в руках была не очень заметна.
– Марина Николаевна, – как мне показалось, с некоторым опозданием представилась редактор. – Посидите. Я быстро просмотрю.
Она проглядела первую страничку, скоренько перевернула её. И тут в проёме двери показалась кудлатая голова. Голова улыбалась и громогласно попросила:
– Мариночка! Выйди! Буквально на пару звуков!
Марина Николаевна бросила мне:
– Извините! – и скрылась.
Я сложила руки на коленках и смотрела в одну точку. Марина Николаевна задерживалась.
Шелест страниц и бормотание за соседним столом заполнили мои уши, до тех пор будто совсем глухие и восприимчивые только к словам божественной Марины Николаевны.
Я подняла глаза. Пожилая небожительница угрюмо смотрела на стопки рукописей. Они окружали её слева и справа. Слева стопа была высоченная, и женщина с ненавистью поглядывала на неё. Справа высились стопки пониже. Рядом с властной рукой – совсем тощенькая. Подальше – внушительная. Дама левой рукой брала очередной экземпляр. Подносила к подслеповатым глазам. Вслух тихо произносила имя автора, название произведения. Просматривала страницу и выносила вердикт кратко и определённо: «Хавно!» И откладывала в стопку подальше от своей властной правой руки. Следующая рукопись – тот же вердикт. На пятой её глаза задержались. Имя автора. Первая страница. «Будем решать!» И рукопись легла в тощую стопку. Вернулась Марина Николаевна. Села за стол. Спросила:
– Я первую-то сказку просмотрела? Или нет?
– Нет ещё! – прошептала я.
– А, ну сейчас просмотрим!
И она прошелестела ещё двумя страницами. Две другие были также по-деловому обработаны.