оросительный канал. Мне показалась
удачной идея перепачкаться в вонючей жиже, что всегда оседала там
на дне. Вдруг это поможет сбить нюх ищейки-ларда? Поиски
закончились, как и должны были. Я прямо с разбегу плюхнулся в воду.
Хорошо, что она ещё не остыла после жаркого дня. Пахло тут, скажем
так, не очень, но дормам такое нравилось. Теперь и я стал похож на
одного из них, только тощеват слегка.
Звук падения услышали птицы, до этого
тихо дремавшие где-то неподалёку, и подняли невообразимый гвалт.
Вот тут окончательно стало понятно, что сегодня не мой день.
Времени сидеть в грязной воде не оставалось, погоня совсем рядом —
стали слышны крики догоняющих. Они уже не сомневались, что взяли
правильный след. Позади меня мерцали факелы в дагорских руках,
впереди меня — тёмное ничто. Выбора нет. Если бы я был учёным из
столичной академии, то наверняка бы знал, как устроены наши
ирригационные сооружения, но тогда даже слово
академия казалось лишь каким-то заклинанием из книги
волшебства. Да и реку, что питает всю долину, никогда не видел. Но
не прошло и пяти минут, как я снова оказался в воде, упав с ходу
сначала в водохранилище, а потом и вовсе с дамбы. Последнее, что
запомнилось в тот день — это стоящие на берегу дагоры и лающие, что
есть мочи ларды.
* * *
— Рамир, ты знаешь, что мне придётся
писать кучу бумаг?
— Нет, папа, а зачем? — ответил
парень. — Я сам видел, как он упал. Там такое течение и высота,
наверняка помер. Скажешь нашему голове, да и дело с концом.
— Харалья твоя башка, тела никто не
видел, значит, мог и выжить. Теперь в сыск пиши приметы, мытарям
пиши, чтобы приостановили исчисление налога до поимки…
— Если и так, то всё равно поймают,
никуда не денется, — уверенно произнёс сын фермера. — Сыскари
быстро найдут. Да и дурачок он, где спрячется?
— Это ты у нас дурак, сил моих нет на
тебя смотреть! Пока другие работали, этот малец всё время где-то
отлынивал. И не попадался! Это он тебя каждый раз водил вокруг
пальца, а я всё смотрел, когда же ты поймёшь. На кого я хозяйство
оставлю, если ты и за одним человеком усмотреть не можешь? — отец
Рамира поднял руки, изображая вселенскую скорбь.
Фермер прогнал своего непутёвого сына
и принялся за бумаги. Поймают — хорошо, спуску больше Нику не даст,
заставит вкалывать по-настоящему, не поймают — тоже ничего, купит
нового нормального, правда придётся потратиться, но ничего, не
оскудеет.