– Ваши планы… – пробурчал Макарыч. – Ладно, поехали, время уже…
– Фу-у!.. А перегаром-то от тебя прёт. Не боишься без прав остаться?
– Да кто у меня их заберёть, гаишники-то после кутежа отсыпаются…
Старенький «пазик», пробуксовывая по скользкой дороге, прогромыхал по улицам просыпающегося города и выехал в уходящее за горизонт поле…
Арсений задумчиво смотрел в окно: «Всё-таки есть своя прелесть в зиме: бескрайние снежные поля с занесёнными снегом колками3, искрящиеся на солнце сугробы, деревья, покрытые серебром инея, а в общем – белое полотно, вытканное сверкающими снежинками, и голубое небо – в этом вся красота зимы.
– Ой, смотрите – заяц! – прервал его мысли восторженный вскрик Насти.
– А мы такого же на Новый год съели, – с грустью в голосе отозвалась Марина.
– То кролик был…
– Какая разница, одного семейства…
Через час пути появилось длинное полуразрушенное здание бывшей птицефермы.
– Ну вот, скоро уже и деревня, – приподнятым тоном сообщил Степан.
– Макарыч, ты притормози около нашей избы.
– Запросто… – не оборачиваясь, бросил тот…
– Проходите, проходите гости дорогие, – с радостью встретила хозяйка приезжих. – Будем знакомы: Ольга Сергеевна и Василий Афанасьевич… Этого я уже видала – со Степаном приезжал, а вот девчат не знаю.
– Это – Любаша, – неловко представил подругу Степан.
– Хорошенькая… – лукаво переглянулись мать с отцом. – Чего ж только одну-то, а другие?
– А других для него не существует, – ответила Настя вместо Степана. – Так что скоро будете бабушка и дедушка.
– Ой!.. – всплеснув руками, села на лавку Ольга Сергеевна. – И когда же?..
– Чего когда? – пожала плечами Настя.
– Когда рожать-то?.. На каком ты месяце, доченька? – вопрошающе-ласково посмотрела мать на Любашу. Отец же, разинув рот, уставился на сына.
– Да не беременна я… – покраснев, ответила Любаша.
– А как же… – перевела мать взгляд на Настю.
– Да ты слушай её больше! Настя соврёт – не дорого возьмёт! – не выдержал Степан.
– А я-то и взаправду подумала… Ой, что это я всё с разговорами! Вы проходите, садитесь, перекусите с дороги. Ты, отец, сходи в погреб: грибочков, солонинки принеси, а я сейчас мигом щи разогрею.
– Ну, так может бутылочку достать для сугреву? – кивнул Василий Афанасьевич на холодильник.
– Это потом, после бани! – замахал руками Степан. – Сейчас по-быстрому перекусим да в лес на лыжах покататься пойдём. Мои-то лыжи целы, не выбросили?