– Нормальные? Где они? – проворчал Дорошин. – Все на продажу. Не сбагрили за бугор – в утиль, в подстилки.
– Что с девчонкой номер семь?
– Разберёмся.
– Материал чистить по звуку? – спросил Храмцов.
– Не надо, – устало отмахнулся Дорошин, – похоже, это зараза Валин французам настучал. У него свои интересы к лягушатникам. В субботу катишь в Грецию с Сиротиным, будешь заканчивать съёмки. Визу на год сделают!
– О как?! Другое дело! Творчество! Есть! Готов! – браво взял под козырёк Храмцов и сморщился от ломоты в висках, но продолжал куражиться. – Усё будет у порядке, шеф!
– То-то, – снисходительно усмехнулся Дорошин. – А я здесь разберусь кое с кем.
– И замочу, – подсказал Храмцов.
– Кого надо.
Храмцов надеялся, что и его пригласят покататься на кожаных креслах машины класса «люкс», но Дорошин захлопнул дверцу прямо перед носом. Полированный пузырь гигантского «Мерседеса» плавно откатил со стоянки.
– И разо-гнусь! – приказал сам себе Храмцов, сообразив, что стоит в лакейской позе глубокого прогиба. Но его тут же потянуло к продолжению куража. Наглый Храмцов вернулся в казино, решительно заявил охране, что Дорошин лично поручил ему расследование исчезновения девушки номер «семь». Пропустили.
До полуночи он приставал ко всем подряд с расспросами, раздавал направо-налево свои визитки камермена российско-французского проекта. Взял «интервью» у всех конкурсанток, убедился и возмутился примитивности, амбициям и гонору красивых животных. Конкурс отменили. Девицы обозлились. Создалось впечатление, для этого их и собрали в кучу, чтоб красивые самки перегрызлись, разодрали кровавым маникюром друг дружке лица, а то и плеснули на ближайшую конкурентку серной кислотой, чтобы дальше карабкаться по головам к славе и деньгам. На шатенистую симпатюлю – «девушку номер семь», разумеется, вылили ушат помоев. Все девицы «вспоминали», как шастали к «седьмой» в комнату отеля и гримерку кто ни попадя, в основном, цивильные мужики, и находились там подолгу. Из бессвязных рассказов конкурсанток Храмцов прочно отложил в памяти приметы трёх «цивильных», кои посещали Светлану Милютину перед исчезновением: в серых плащах, на гэбешный манер, двое – в шляпах. У «безшляпного» – кучерявые густые волосы и пухлая румяная «физия». Один с усами пижона, второй с тонким изящным носом, третий с круглым подбородком с ямочкой. Рост не ниже ста восьмидесяти. Особые приметы: у одной из Шляп – наколка в виде перстня с четырёхлучевой звездой на пальце левой руки, у другой – бело-коричневые пятна на тыльной стороне ладони, то ли от ожога, то ли пигментная болезнь такая.