– Отвали от меня! – выкрикнул я и со всего размаха ударил латной перчаткой в голову твари. Она повалилась на землю, захлёбываясь своими выделениями.
Пока Метастрический уродец приходил в себя, я сел на него, придавив немалым весом доспехов к земле.
– Сдохни! Сдохни! Сдохни!
Я молотил единственной рукой по черепушке твари. Уже после второго удара она лопнула как гнилой фрукт, разбрызгивая кровь и мозги, но я продолжать вбивать окровавленную плоть в землю. А затем, встав, со всей силы ударил ногой в грудь бездыханной твари. Сабатон брони с легкостью сломал хлипкую грудную клетку. Хрустнули кости, и латный ботинок погрузился в мягкую плоть монстра, оставив в центре туловища огромное отверстие.
Даже сквозь шлем я чувствовал отвратительный гнилой смрад, исходящий от тела формы Гуло, которое почти сразу же начало разлагаться. Пнув ещё раз окровавленное тело монстра, я убедился, что тут никого больше нет, и направился к залу управления реактором.
В зале управления реактором радиационный фон был ещё выше. Времени медлить не было. Я сел за пульт управления. Множество датчиков, счетчиков и переключателей горели ярко-красным огнём, но всё это мне ничего не говорило. Где-то десять минут мне пришлось искать датчик температуры и давления. Он оказался на совершенно другой консоли. Но, отключить систему охлаждения было не так-то просто. Всё механизмы был удалённо заблокированы. Не сомневаюсь, что это обеспечила система NERV, дабы защитить себя.
Я собрался с духом. Подошёл к воротам зоны контроля реактора и разбил предохранительную щеколду. Тут же опустилось освинцованное стекло, а после заперлись защитные ворота. Включилась пронзительная сирена и освещение сменилось на тревожно-красное. Раздалось громкое шипение и пневматические двери, разделяющие зону реактора с центром управления, опустились. В ту же секунду счётчик Айзеля затрещал ещё тревожнее. Теперь я отрезал себе последний путь к отступлению. Выбор сделан.
– Великая Божественная Машина, защити мой дух и даруй мне возможность дальше служить тебе. – Прошептал я, входя в зону реактора.
За мной опечатались еще одни двери. Я остался один на один с всесокрушающей мощью атома. Воздух здесь был невероятно сухой и тяжёлый. Даже несмотря на доспех, во рту тут же появился отвратительный привкус металла.