– Думаю, что и не было никакого прорыва, – уже в который раз заметил я. – К тому же некоторые местные видели военных, не своих, а извне. У нас же есть свои люди в оцеплении?
– Да, до сих пор есть, – подтвердил Кирилл, а я остановился около разбитого входа в кофейню и уставился сперва на пустые рамы, а потом уже глянул вперед, где заметил припорошенный снегом провал.
– Вот лучше приложите побольше усилий, чтобы получить максимум информации оттуда. Свидетельства, записи. Уж в лагере точно есть камеры?
– Имеются, – убедительно подтвердил Кирилл. – Мы их просматриваем, но, к сожалению, в конкретные моменты, что нас интересуют, с камерами были неполадки. Так что в своих предположениях ты можешь оказаться прав.
– А еще лучше бы помогли разведкой. Включите спутники.
– Не так легко это сделать. «Включите», скажешь тоже. Запросы, утверждения. Это не компьютер запустить или глушилку остановить…
– Я понял, все, давай без технических сложностей. Мы вообще с другой темы начали, – я подошел поближе к провалу в ожидании ответа от спеца. – Помочь с воспоминаниями ты так и не можешь?
– Официально – не могу. Но, учитывая, что какие-то мгновения ты вспомнил, думаю, что это я могу легко дополнить чем-то полезным. Может, даже включил бы тебе пару записей, хотя бы на слух. Но не сегодня.
– Договорились, – ближе подойти к краю обрыва я не решался, но провал манил.
– Лучше стой на месте. Деваха тебя оттуда не вытащит, – посоветовал Кирилл.
– Да я и сам себя вытащу, если будет нужно. Земля плотная, мороженая.
Провал имел приличную длину в несколько десятков метров. Его нельзя было назвать трещиной. Его размеры позволяли уместить фуру, а то и две.
При этом вниз провал уходил на десятки метров, что заставляло меня подходить ближе и ближе, чтобы увидеть, где находится дно.
Щелчок, похожий на хруст ломающегося дерева, заставил меня застыть на месте, почти у самого края обрыва.
Девушка вскрикнула, и я тут же обернулся. Она стояла позади меня на приличном расстоянии, прижав руки ко рту. На лице ее застыло выражение сильного испуга, а широко открытые глаза выделялись даже на побледневшей коже лица.
– Я же никуда не делся, – отмахнулся я и углубился в изучение бездны.
Вот уж действительно смотрит в ответ – чем больше я смотрел в черноту, тем сильнее хотелось узнать, что за ней скрывается. И то, что с поверхности до самого низа почти не доходило света, меня ничуть не смущало.