Помню пять лет назад с отцом тоже
уезжало много воинов. Он тогда отправлялся усмирять волнения в
соседнем Княжестве Пятигорье. Как отец всегда говорит, князья там
недотепы, совершенно не умеют справляться с делами. Если бы не
золото, что в их землях полно, они бы давно разорились. Поэтому у
них всегда проблемы. Даже у себя волнения не смогли пресечь, что
пришлось всем князьям королевства выделять войска. Ну а у нас дела
всегда лучше всех, ведь мой отец самый сильный князь Королевства
Равнин!
Как-то подозрительно. В прошлый раз
отец с собой брал пять сотен всадников. Сейчас же их не меньше двух
тысяч. Неужели в Глазвиле что-то настолько серьезное случилось?
Замечаю среди гвардейцев палача
Креда. Он самый высокий и мощный из всех. Не знаю, как так
получилось, что дружелюбный Кред стал палачом. Мне кажется, он мухи
не обидит, хоть ужасный снаружи, но добродушный внутри. Отец
говорил, что специально его назначил палачом, чтобы людей лишний
раз не пытать. Они от одного вида громилы пугаются и выкладывают
все что знают.
Видимо в Глазвиле действительно
что-то серьезное, раз отец берет столько людей и Креда. Скорее
всего, после бунта палач понадобится для выяснения
зачинщиков.
Мартышка всех по двору обнюхал и
вернулся ко мне. Он еще щенок. Ему и года нет. Он такой большой,
потому что северный волкодав. Они самые большие псы во всем мире,
внешне похожи на волков, но в отличие от них, умеют
гавкать.
– Как ваши дела, Рей?
Оборачиваюсь. Это Сир Бакки Таль.
Хоть мама и говорит, что он еще тот пройдоха, но рыцарь мне
нравится. Он любит поболтать и постоянно чего-нибудь рассказывает
интересного.
– А в Глазвиле что-то серьезное? –
спрашиваю у него раз больше не у кого.
– В Глазвиле? Я думал мы едем в
Пятигорье, – искренне удивляется рыцарь. – Говорят, там случился
страшный кровавый бунт. Половина города убило и съело вторую
половину города, и теперь они бегают, ищут, кого еще убить и
съесть.
– Опять врете?
Сир Бакки расплывается в широкой
улыбке.
– Конечно, вру. Не волнуйтесь,
бунтовщики – это не опасно. Два-три дня и мы всех переловим.
Правильно мама говорит – неисправимый
пройдоха. Вранье с правдой перемешает, слушаешь его и не поймешь
где что зарыто. Но сейчас он перегнул палку и тем выдал себя с
потрохами. Я каждый раз смотрю на него и совершенно не понимаю, как
такого болтуна отец принял в рыцари. Вот чем Сир Бакки мог
заслужить столько доверия?