До отбоя оставалось совсем немного времени. За стеной невнятно бормотал телевизор, иногда из разных углов казармы нет-нет да и раздавался солдатский смех.
Крест со своими шестерками появился, как всегда, неожиданно, их было человек пять-шесть. Продвигаясь вдоль кроватей, они то и дело раздавали попавшимся под руку солдатам пинки и подзатыльники, демонстрируя тем самым подогретую спиртным самоуверенность.
Николай сидел на табурете и подшивал воротничок.
Увидев непрошеных гостей, он даже не поднял головы. Только душа и тело, объединившись в единое целое, приготовились дать отпор.
«Здесь драки не будет, это точно. Значит, только базар, но это уже ерунда. Главное – быть предельно внимательным, не зарываться и не терять головы».
– Ну что, Волчара, почти матерый? – Крест ехидно улыбаясь, перекидывал из ладони в ладонь кастет. – Я смотрю, ты не рад нам? Что скажешь?
– Ты это о чем? – Николай поднялся и, глядя Кресту в глаза, добавил: – Крест, почти дубовый.
Они стояли, сцепившись взглядами. Так, будто старались заглянуть друг другу в душу. Это были взгляды двух сильных людей, готовых за свое «я» идти даже на смерть.
– Значит, опять дурака решил включить? Я тебе в прошлую нашу встречу что предлагал? Быть с нами. – Крест демонстративно надел на пальцы кастет и сжал кулак.
– А я тебе еще тогда ответил, н стаю Вашу вступать не собираюсь. Я сам по себе, как волк-одиночка.
– Значит, ты так решил? – Крест обвел взглядом окружение: – Ну что же, придется продолжить воспитание, пока не поймешь, чего от тебя дядя добивается.
– А ты попробуй. – Николай окончательно взял себя в руки и был готов к бою.
Эти слова вывели Креста из себя.
– Ты, урод сопливый, – зашипел он. – Я тебя, суку, обещал поставить на карачки? Обещал. Значит, поставлю.
– Попробуй, – парировал Николай.
– Что ты можешь? Что? – в бешенстве орал Крест. – Ты же один, понимаешь, один…
В этот момент произошло то, чего никак не ожидал ни Крест, ни его свита и уж тем более сам Николай.
Со всех сторон к ним стали подходить солдаты.
Уверенно отодвигая в сторону окружение Креста, они молча выстраивались рядом со своим товарищем.
Встав стеной на его защиту, они тем самым защищали себя, восстав против наглой разнузданной силы. С этой минуты все они были объединены в единый монолит, сплоченный мощным солдатским духом и справедливостью.