Вскоре Хелдор словно кожей ощутил, как первобытная энергия наполняет его, она словно изливалась на него – от оружия на стенах, от трона и горы черепов, что тот попирал. Сам черный камень под его ногами поддерживал его. Сила поверженных за множество его земных жизней питала – начиная от первого дикаря с костью в носу, что он заколол рогом огромного травоядного, до рейдеров, что он зарубил мечом, сражаясь в ущелье… Более уверенно он выставил правую ногу вперед, а свою верную глефу закинул на левое плечо, словно готовый смести воительницу одним ударом.
А еще он вспомнил, как Адель учила его совершенно бесполезному, как ему казалось, заклятию, дескать, просто освоить сложную «фонетику» магии. Как он ни просил магессу выучить что-то более практичное, но она ему запрещала, справедливо опасаясь, что Хелдор в момент опасности попытается поразить противника молнией, или всесжигающим пламенем – но неизбежно погибнет и сам.
– Что? Что ты там бормочешь? – собрал всю волю и смелость в кулак, крикнула Хельга. Твои смертные дружки научили тебя паре фокусов?
Сейчас эти «фокусы» претворялись в жизнь и он, без устали повторяя заветные слова раз за разом, перекачивал силу, витавшую вокруг него, в лезвие оружия. Хельга не заметила, как подрагивала алебарда в руках Хелдора, словно она жила своей жизнью. Наверное, ослабь он хватку, и алебарда вырвется из рук и полетит прямо на нее. Воздух вокруг оружия стал потрескивать, древко, кажется начало дымиться, обжигая ладони Хелдора. Еще немного, и…
– СИБАА! ЛОНГХ'А-ААА! – Выдохнул Хелдор последний слог, нанося диагональный удар от плеча.
Самоуверенность Хельги подвела ее – поняв, что происходит, ее глаза от ужаса расширились, но все, что она могла, это поднять меч по направлению удара и выставить вперед щит.
Свист, искры, темнеющий росчерк, словно искажающий пространство вокруг лезвия глефы. С оглушительным треском щит разлетелся в стороны, но ни металл, которым он был окован, ни древесина, которой уже был не добыть в мире смертных, ничуть не умалила силы удара… Не меньше, кажется, удивился и Хелдор, когда лезвие алебарды с оглушительным звоном перерубила меч у рукояти и, наконец, оставило глубокую вмятину на шлеме Хельги. Черный росчерк стал сполохом, который на мгновение окутал Хельгу, словно сетью. Она упала кулем на непроницаемо черный камень, и со страхом смотрела на Хелдора. Заклинание словно лишило ее воли, она едва могла пошевелиться. Наконец, она с трудом смогла вымолвить: