Прежние радости жизни отошли в прошлое, а новых он не знает и не предполагает даже. Жизнь не имеет смысла, если нет в ней чувственной радости, нет цели, влечения и удовлетворения. Подростку кажется – ибо он судит по себе, его мироощущение субъективно, – что и другие люди не имеют никакой радости от жизни и также томятся от чувства бессмысленности. Ему жаль людей, кажутся тщетными их заботы и труды. Если в жизни нет чувственной радости, то она бессмысленна в своем самоощущении. Противоречие в том, что телом индивид становится мужчиной, но не живет соответствующей жизнью. Его исход из детства стал изгнанием из рая. Он не смог войти в новую, волнующую, притягивающую к себе взрослую жизнь. Окончание детства стало окончанием жизни. Жизнь стала невозможной и перешла в мышление. Осознание смертности человека, преходящести индивидуальной жизни с необходимостью приводит к вопросу о смысле жизни. Вопрос о смысле есть вопрос о пути продолжения жизни в вечность. Мышление и бытие несовместимы: жизнь неблагополучна, если она начинается с недоумения, с вопроса «зачем». Вопрос о своем смысле задает жизнь, которая остановилась и не может продолжаться. О смысле спрашивает бессмысленная, неблагополучная жизнь. Детская жизнь закончилась, но ей на смену не пришла другая жизнь. Не было других радостей и другого наполнения жизни, не было общения со сверстниками. Другие подростки играли с девицами, а он не был способен на такое поведение. С первых лет школьной учебы не мог смотреть на привлекательных сверстниц – они как будто ослепляли его своей красотой.
Жизнь стала пустой, ничем соответствующим возрасту не наполненной, безрадостной. Половая зрелость наступила раньше, чем у других подростков, бывших даже старше его. Он, бывший в классе меньше всех, в течение зимы обогнал по росту многих одноклассников. Внешне стал юношей, молодым мужчиной. Смущали взгляды девушек, насмешки ребят, остающихся еще детьми. Чувствовал себя очень неловко, стеснялся своей внешности, своего изменившегося голоса и внимания к себе. Результатом этой перемены стало отставание в учении. Вместо радостей этого возраста началась мучительная, похожая на пытку жизнь. Навыков общения не было, общаться со сверстниками не умел, никогда не знал, о чем нужно говорить с другими. Среди людей испытывал страх, неловкость, скованность, стесненность. Возвращался из школы измученный, с головной болью. Все свободное от учебных занятий время проводил дома. Томился от безделья, не знал, чем заняться. Бестолково, бесплодно проходило время. К учению ни способностей, ни интереса не имел. Остро чувствовалась и осознавалась несвобода. Думалось, что и в заточении можно чувствовать себя свободней, чем на такой свободе, когда все стесняет и чувствуешь себя скованно и неловко. Хотелось в те ранние годы жить свободно, чувствовать себя в среде естественно, непринужденно, быть в ней как у себя дома, но это было невозможно. Приходил на ум образ рыбы, живущей в своей родной среде. Хотелось чувствовать себя в общественной среде так же свободно и естественно, как рыба в воде, но он чувствовал себя выброшенным из океана жизни на берег. Думалось, что нужно измениться, стать таким же, как все, достичь соответствия со средой, признания, но не знал, как этого добиться. Это, конечно, была трагедия – быть молодым и не уметь жить соответствующей этому возрасту жизнью. Жизни не было, но были изгнание на край земли, оковы несвободы и начинающееся познание в мышлении.