С лет несостоявшейся юности у него был интерес к таким наукам, как социология, биология, химия и астрономия. Эти науки не могут не заинтересовать мыслителя обилием фактов и отсутствием их понимания. И до настоящего времени нет в этих науках убедительной теории, объясняющей эмпирический материал. Не понимали прежние исследователи элементы биосферы и общества, а без их определения никакого основания для построения теории быть не может. Прежняя наука в качестве материального элемента знала только атом. Материя в прежнем понимании была одноуровневой. В 1985 году он окончательно пришел к пониманию, что материя многоуровнева и состоит из элементов разных уровней организации. Описываться эти материальные уровни должны единообразно, поскольку разные уровни подобны. Размышляя о материальных уровнях, он делает вывод: «Все развивается по общим законам и повторяется на более высоком уровне. Нужно искать аналогию микромира в нашем обычном мире. Общие понятия – среда и элемент». Нужно заметить, что и современные авторы многочисленных книг и учебников тоже пишут об уровнях организации. Но нет у них ни понимания единства материи, ни понимания отношения разных уровней организации. Даже и классификации их несостоятельны и произвольны, поскольку нельзя без понимания заниматься классификацией природы по родам и видам. Не знают эти писатели, что делать с придуманными ими уровнями организации.
Понимание многоуровневой природы материи дает мощное средство познания. Все уровни организации представлены взаимодействующими элементами. Элементы всех уровней имеют общую сущность, и, следовательно, законы организации на всех уровнях также должны быть общими. Тот, кто стремится к единству понимания, не может не задумываться о возможности единого понимания материи в многообразии ее форм. Никто прежде не говорил о необходимости единого понимания, единой науки. И сейчас никто не говорит о том, что должна быть наука, а не науки. Физика претендует на звание единой науки, метафизики, но для этого она должна стать наукой обо всей природе, включая органическую и социальную. Никто не размышляет о возможности единого понимания и единого знания. Только немногие говорят о фрагментарности и разделенности научной картины мира, но и у них нет понимания, что материя едина и о ней должна быть одна наука.