– А при чем здесь родные? – спросил Черт. – Жизнь-то твоя. Смотри сам, тебе решать.
– Нет, я не могу, – ответил я ему.
– Как знаешь, – разочарованно произнес он. – Эх, люди, люди, людишки, зря я только на вас время свое трачу. Потеряли вы дух авантюризма. Ладно, живи, как и жил, вздыхай дальше. Жди, когда придет твой час. Скучно с вами. Пошел я.
Черт встал со стула и собрался уходить. Во мне что-то оборвалось.
– Постой! – воскликнул я. – Забери меня с собой. Какая разница – раньше или позже? Что напрасно небо коптить? Я не могу, боюсь, а главное, не хочу что-то менять, и доживать остаток своей жизни мне придется так же серо и уныло, как и жил. Достало все, ничего не радует, лучше уж умереть.
– Если так хочешь, я не против, – согласился Черт с моей просьбой, только спросил: – Может, все-таки лучше тебе обратиться к психологу?
– Нет, я так решил, – ответил я.
– Ну, раз решил, тогда пошли.
Утром, проснувшись, жена нашла меня на кухне сидящим мертвым за столом. Я смотрел перед собой остекленевшими глазами и улыбался. У нее случилась истерика. Приехавшие врачи скорой помощи констатировали смерть от остановки сердца. Но мы-то ведь с вами знаем, что произошло на самом деле, – человек вышел на свободу по УДО.
Крыса, загнанная в угол, не сдается. Она может и кошку покусать, и угол прогрызть. Не надо загонять ее в угол.
Мне снился какой-то дурацкий сон про черта на моей кухне, пока я не проснулся от звука перфоратора. Даже несмотря на канун Нового года, сосед никак не унимался. У него продолжался вечный ремонт.
– Чтоб тебя! – со злостью выругался я, продолжая лежать с закрытыми глазами. – Эта пытка никогда не закончится!
Вставать не хотелось, но сосед не унимался.
«Вот тебе и доброе утро», – подумал я с раздражением.
Как же хочется провалиться в пустоту, ничего не видеть, ничего не слышать, ни о чем не думать, умереть понарошку. Был нерабочий день. Хотелось выспаться, но, видно, не судьба, придется вставать. Из кухни доносились голоса и звон посуды. Жена с тещей уже вовсю занимались приготовлениями к наступающему празднику.
– И этим неймется, – пробурчал я, встал с кровати и поплелся, зевая, в ванную.
Давайте знакомиться. Все зовут меня Юра. Юрий – слишком официально, а Юрик – наоборот, как-то звучит по-детски. До Юрия Батьковича я не дорос, несмотря на возраст. Впрочем, зовите меня как хотите, мне все равно. Я мужчина среднего возраста, незаурядной внешности, чем-то похожий на Шрека. Мне за пятьдесят, а чувствую я себя дряхлым стариком. Все это неправильный образ жизни. Вот проснулся, и ощущение такое, как будто на тебе всю ночь ездили. Правильно говорят: если после пятидесяти у тебя ничего не болит, значит, ты умер.