Как расселись на поляне отужинать, братья будто не намеренно, но отделились от других.
– Со спиной что-то? – Ярослав спросил.
– Да, ушибся.
– А луна ночная сильно очи красит?
Как Ярослав задал вопрос, Игорь потупился на Пересвета. Тот есть молча продолжал.
– Ну, так и будем все молчать?
– Как будто тут есть смысл что-то обсуждать? – хмуро бросил Пересвет. – Лучше помолчи. Ешь.
– Ты его, брат, чуть не покалечил. Был бы поспокойней, не было бы смысла. Объясни ему, в чём дело, чтоб не стало хуже. Надумает чего ещё.
Игорь скривил губы. Это ж очевидно. Ярослав всегда знал все Пересветовы делишки, а Пересвет его. Пущай единокровны, а Ярослав всего на несколько мгновений младше. Но никогда второй по праву не лез первого сместить. Всегда опорой ему был. Мать Ярослава, Герда, яро козни строила остальным женам и детям Богдана, впрочем, как и самому мужу своему. Пересвета извести, говорят, сама пыталась. Но то были слухи. Душевный Ярослав нравом не пошёл в родителей своих.
Игорь молча ожидал дальнейших происшествий.
– Что за девку ты нашёл? – бросил Пересвет.
– Обычная деваха. На Челубея не кидался, как слежку заприметил. А вот с тобой что было?
Пересвет ответил не сразу, думая о чём-то. Игорь ожидал.
– Как я бы поступил, не знаю, на отцовом месте. Возможно, так же, раз народ взвинтился и унять его пришлось.
– А валяния в амбаре здесь при чём?
– Игорь. – Ярослав строго одёрнул.
– Зачем ты решил меня втянуть в эти дрязги, раз говорить не дозволяешь?
– Да потому, чтоб ты, дурной, понимал, о чём молчать. Девка эта – местная. Род её впал в немилость князя-батюшки Богдана. Пересвет через неё с отцом и родом всем её ишается22. А с ним – народом заправляет. Почему, по-твоему, в Перуне всё славно? Люд верит в добродетель Пересвета. Любовь его видят непростую, потаённую от батьки. О тех встречах не должон знать никто из наших. Понял?
– Но зачем всё это? Люд уже подавлен! К чему его расположение?
– Полностью унялся он, как я дал понять, что отношусь к нему по чести. Что верну им отнятое нами. И что народно вече также их не разгоню, – молвил Пересвет. – А дабы показать, что слово моё твёрдо, я возьму их дочь себе в жёны – в Чуров род.
Игоря как громом поразило. Даже он, кто меньше понимал в правлении людьми, разумел, что это не стоило подобных мер. Отцово войско против черни. Как бы многочислен ни был местный люд, их они сломают… В памяти у Игоря стало пробиваться, как отзывается их отец о простом народе. Большаков