Кларис вздыхает.
– Именно поэтому он напился. Будем надеяться, что этого хватит для нашего плана. А сейчас нам надо идти.
Я открываю дверь, выглядываю наружу и даю женщинам знак, что все чисто. Когда Давина собирается пройти мимо меня, чтобы последовать за Кларис, я хватаю ее за руку и требовательно прижимаюсь к ней губами. Она отвечает на поцелуй с такой же отдачей. Потом я ее отпускаю.
Я смотрю ей вслед, пока она вместе с Кларис не исчезает за углом.
* * *
Приняв ванну и одевшись, я отправляюсь на поиски Греты и других людей из Бразании, так как они хотели выехать после завтрака. В замке не так оживленно, как обычно. Кажется, даже слуги оценили дорогое вино Эсмонда больше, чем следовало.
Грета и Вальдур уже на ногах и смотрят на меня, высоко подняв брови.
– Не рассчитывала, что ты выползешь из своей комнаты до полудня, – ворчит Грета, прежде чем подойти и потянуть носом воздух. – Либо ты унес с собой гораздо меньше, чем я полагала, и поэтому прекратил раньше, либо…
– Прекрати издеваться над бедным парнем, – говорит Вальдур и трет глаза. В противоположность мне он выглядит измотанным. – Ты уже поговорил с Давиной?
– Мы, скорее всего, увидимся ближе к завтраку, – отвечаю я уклончиво. – Где остальные?
Грета пожимает плечами.
– Еще спят, но я их сейчас разбужу. Чем раньше мы вернемся в Бразанию, тем лучше.
– Этому есть какая-то причина? – спрашиваю я.
Грета ворчит.
– Только нехорошее предчувствие, вот и все. Думаю, я никогда не была за пределами Бразании дольше одной ночи. И кровати здесь слишком мягкие для моих старых костей.
* * *
Полчаса спустя все жители Бразании одеты, но большинство выглядит скорее спящими, чем бодрствующими, пока сидит в большом зале, где подают завтрак. Фульк присоединяется к нам. Из его волос торчат несколько соломинок, которые я вытаскиваю. Кажется, он действительно ночевал в конюшне. Я подумаю, чем его наградить. Он точно будет рад новому мечу.
Все присутствующие поднимаются, когда Эсмонд и Давина входят в зал и занимают место во главе стола. От меня не ускользает, какую дистанцию они держат, но я не могу найти на лице Эсмонда ни гнева, ни чего-то подобного – только темные круги под его покрасневшими глазами, которые он едва может держать открытыми. А в Давине мне сразу бросается в глаза строгая прическа, которая совершенно ей не подходит.