Мама сделала большие глаза, а Герман уже и вовсе напоминал сову. Он смотрел на меня даже не моргая, а потом кинулся обнимать, обещая, что никто и никогда меня больше не тронет.
Папа куда-то уехал, потом вернулся с большим синим цилиндром. Оказалось, что это медицинский кислород. Мне на лицо надели маску, и дышать сразу стало очень легко, а папа просто вздохнул. А на мой палец нацепили такую… прищепку5. Она светилась красным, и папа смотрел в экран небольшого прибора и гладил себя по голове. Потом мама со мной долго разговаривала, все расспрашивала меня, почему я думаю, что умру. Ну я и рассказала все, что знала. Потом меня помыли и уложили спать, прямо с маской, прищепкой и прибором. Было немного жалко расставаться с Германом, но, может быть, я завтра проснусь?
Я спала, смотрела какие-то совершенно волшебные сны и впервые не хотела умирать. Я видела, как уже большой Герман надевает мне на палец колечко, называя любимой. Жалко, что это только сон…
Эльза сидела рядом с Герхардом, рассказывая то, что ей удалось узнать от Габриелы. Герман честно подслушивал. Во-первых, ему было интересно. Во-вторых, называя мальчика «женихом», девочка задевала какие-то струны в его душе, заставляя разобраться в ситуации. Как еще раздобыть информацию, Герман не знал, поэтому притаился за диваном, слушая беседу родителей, чего раньше не делал.
– Синдром Элерса – Данлоса6, – задумчиво повторил за супругой мужчина. – И болевой синдром высокой интенсивности, потому что все делала через «не могу». Надо разобраться, как ей облегчить боли.
– Спроси коллег, чего проще, – улыбнулась жена.
Эльза видела и боль Габриелы, и «откат»7 по возрасту, что опять же говорило об очень непростой жизни ребенка, но она верила в мужа. А прежними опекунами-садистами уже занимались полиция и психиатры. В школу, куда ходила девочка, полиция тоже наведалась и обнаружила там множественные нарушения.
В этот момент Герман не выдержал и подал голос.
– Папа, когда Рие кивает, у нее синкопе8, – поделился своими наблюдениями мальчик.
– Да, надо посмотреть шею, – кивнул Герхард, жестом подзывая сына. – Ты как насчет того, что стал «женихом»?
– Ей это очень нужно, папа, – серьезно ответил Герман. – А не любить Габриелу невозможно. Пусть хоть мужем зовет, лишь бы жила.
В этой фразе было столько нежности, что Эльза внимательно взглянула на сына и опять чему-то улыбнулась.